сияние.
Я ахнула от неожиданности, прижав руки к груди.
Тетушка Сарабунда осмотрела «препятствие» и философски изрекла:
– Милочка, ты делаешь успех, большой и мужской, я говорю.
Мимо ушей, конечно, подобное замечание пролететь не могло. Но я взяла огромный букет в руки и на минуту почувствовала себя звездой эстрады. Ну, или депутатом парламента, им такие же дарят. Боюсь даже предположить, сколько тут роз. Пятьдесят? Семьдесят?
Прикинуть, конечно, я могла только на глаз. Да и то десятками, потому что точно не определить.
Розы пахли восхитительно. Сделав глубокий вдох, я блаженно прикрыла глаза. Пусть весь мир подождет. Не каждый день такие букеты под дверью нахожу… Хотя кому я вру, такой – первый раз в жизни.
– Так, не стой, поставь в вазу, – тут же распорядилась тетушка Сарабунда. – Да, в ту, с неприличными мальчиками.
– Они не неприличные, – буркнула я, быстро проходя в комнату.
На вазе просто изображены греческие юноши на Олимпийских играх. Очень обнаженные юноши на ну… о-о-очень Олимпийских играх. Ничего пошлого и постыдного, греки вообще к обнаженному телу относились как к прекрасному творению природы. Так что… нечего завидовать, в общем. А смотреть – приятно.
Но стоило разобраться с розами, как тетушка Сарабунда тут же подошла и одним движением, казалось бы, засушенной старушечьей руки отодвинула вазу высотой мне по пояс в угол комнаты.
– Пусть там постоит, – пояснила она, – а то плотоядни – ревнивые, заразы. Еще пообкусывают такую красоту.
– Так они же на кухне! – изумилась я.
– И что? – приподняла тонкую бровь тетушка Сарабунда. – Что им мешает корненожками добежать сюда? Точнее, доползти?
Я сглотнула. Так, теперь буду ложиться спать и класть рядом нож. Или топорик. Вдруг им надумается прийти ко мне в гости, потому что на подоконнике сквозняк? Хватит с меня одного беси, который считает, что кровать – это пристанище, а я плюшевая Ада, которую можно использовать как лежанку, накрывалку и подушечку.
Однако тут же включилась соображалка, и я осторожно уточнила:
– А что им помешает добежать до этого угла?
– Так тут же живет Моня, – совершенно не растерялась она. – А с Моней они на начальной стадии холодной войны, прям как старая девственница с легионом стриптизеров.
– Кто?..
Я покосилась на угол, где как ни в чем не бывало стояла ваза с неприличными мальчиками.
– Кто такой Моня?
– Мой любимый хищный паук из рода гарагуртовых! – с нескрываемой гордостью сказала тетушка Сарабунда и тут же уточнила: – Адочка, а что это ты так позеленела?
– Да я это… – выдавила я, пытаясь не думать о подступающей к горлу дурноте. – Давайте уже на улицу, а?
– Пошли, милочка, пошли, – покивала она и подхватила меня под локоток.
Во двор мы вышли без приключений. Я пыталась прийти
