подразделения. При этом головной отдел, раздававший задания всем остальным подразделениям и принимавший от них готовую работу, помещался на самом верхнем этаже.
Говорили, что создать НИИ РТС предложил еще во время войны один из членов правительства, чуть ли ни сам Лаврентий Берия. Так это было или нет, сказать трудно, но здание было готово к заселению в 1953 году, и по своей архитектуре, структуре и планировке очень сильно отличалось от большинства НИИ того времени.
Придя из армии в 1962 году, Виктор пришел сюда на работу слесарем четвертого разряда. Потом поработал токарем, сварщиком, фрезеровщиком, шлифовальщиком, в общем, освоил все производственное оборудование предприятия, и вернулся к работе слесаря-сборщика, уже в новом качестве.
Совсем недавно его «взяли наверх». На языке предприятия это означало перевод в один из научно-исследовательских отделов, где проводилась окончательная сборка и доводка экспериментальных изделий. Для этого там имелись небольшие рабочие помещения с одним, реже двумя слесарями-сборщиками высшей квалификации. Виктора взяли в головной отдел, что означало высшее признание его профессиональных качеств.
Когда вопрос о переводе Виктора «наверх» был уже решен окончательно, его вызвал к себе секретарь парткома. От визитов к высокому начальству Виктор никогда ничего хорошего не ждал. И на этот раз он не ошибся, хотя встречен был весьма приветливо.
– А, товарищ Бранников! – произнес секретарь парткома, поднявшись из-за стола, – заходи, заходи, дорогой! Садись.
По моде того времени многие партийные функционеры, подчеркивая свое боевое прошлое, носили военную форму без знаков различия. Так был одет и секретарь парткома. Левый рукав его гимнастерки был аккуратно заправлен под ремень.
– Ну что, товарищ Бранников, на повышение идешь? – продолжил он.
– Да что вы, Сергей Сергеевич, – попытался возразить Виктор, – какое повышение. Зарплата та же, работа та же.
– Не кокетничай и не прибедняйся, – оборвал его секретарь, – сам знаешь, что перевод в такой отдел для тебя это повышение. Не в должности и не в зарплате, а в ответственности. Коллектив там сильный, но сложный. Одно слово – интеллигенция! С ней ухо надо держать востро! У вас в производстве сколько членов партии?
– Человек тридцать наберется, – ответил Виктор, начиная понимать, куда клонит секретарь.
– Вот то-то и оно, тридцать два человека на сотню. А там всего четверо на ту же сотню. Ты пятым будешь. Вот и весь сказ. Так что тебе придется партийную линию держать и пролетарским чутьем до правды доходить, – веско произнес секретарь, – чуть что, сразу в партком иди.
– Что же, я стучать на них должен, – возмутился Виктор.
– Стучать, не стучать, дело твое. Ты должен действовать по уставу партии, вот и все, – рубанул рукой воздух секретарь. Потом он чуть поостыл, и стал рассказывать: – А знаешь, их начальник отдела, какой цирк из политучебы
