под ним не раздвинула. Но это в первый и последний раз. Больше она не позволит этому проходимцу застать себя врасплох.
Руки крест-накрест, нога на педали, барабанные палочки в работе.
– Тынц-тынц, тынц-тынц, бац-бац, бамс. Тынц-тынц, тынц-тынц, бамс-бамс…
Если переложить смысл этого ритма на слова, то выйдет примерно следующее: «тоска зеленая, делать нечего, налейте кто-нибудь стакан крепленого вина».
Вася уехал куда-то с родителями, Яшу чуть ли не силой затащили на факультатив по английскому, Рома вообще непонятно где. Всем наплевать на репетицию, даже у самого Паши душа к этому делу не лежит. И во всем виновата Ирка. Вот уж пустили козу в огород. И ведь ничего не поделаешь, потому что на ее стороне сама директриса. Она так доверяет Ирке, что вручила ей ключи от тира.
Ирка не заставила себя долго ждать. Подошла к нему, виляя бедрами.
– А где все остальные?
Паша ответил ей целой гирляндой ударов по всем барабанам.
– И что это значит?
– Я за всех.
– Ты можешь, – кивнула Ирка.
– Одного барабана не хватало.
– Какого?
– Тебя.
– Не поняла! – нахохлилась она.
– Барабанишь много, но не в тему… Зачем про голубого наплела? – спросил он.
– Я наплела?
– Катя ничего не говорила.
– Это она тебе сказала?
– Ей верю, тебе не верю.
Катя показала характер, но Паша уже не переживал. Эта лошадка позволила себя оседлать, значит, рано или поздно он сможет ее объездить. И тогда она перестанет брыкаться. Тогда он сможет с ней хоть каждый день. Пока не надоест… А Катя ему не надоест, в этом он был практически уверен. Катя не чета той напыщенной дуре, которая сейчас стояла перед ним.
– А почему ты ей веришь? Чем она лучше?
– Всем!
– Не лучше она! – На глазах у Ирки блеснули слезы.
Паша цокнул языком, глянув на нее. И ничего не сказал. Только бабской истерики ему не хватало.
– Ты просто присмотрись ко мне. – Ирка жалостливо глядела на него.
Паша набрал полные легкие воздуха и резко выдул через плотно сведенные губы. Вот что с ней делать? Убить и закопать? А вдруг это выход?
– Я даже раздеться могу. Ты еще не видел меня голой.
Паша пренебрежительно фыркнул. В принципе, стриптиз лучше, чем истерика, но лучше бы Ирка исчезла как вид.
Но она не исчезала. Зато куда-то подевалась блузка. Сняла Ирка и юбку.
Паша спохватился, глянул в проход. Вдруг сейчас Катя появится?
– Не бойся, двери закрыты, – сказала Ирка, снимая бюстгальтер.
Она осталась в одних трусиках и туфлях. Но Паша смотрел на нее глазами критически настроенного художника. Хотя на самом деле настроение стремительно поднималось. Что ни говори, а Ирка смотрелась очень даже. Грудь, бедра – все в лучшем виде. И живот не казался жирным. А еще она удачно приняла соблазняющую позу.
– Думаешь,
