кто куда, оставив центр веселья и беззаботности на произвол судьбы.
Впрочем, вскоре это ощущение стало развеиваться. Чем ближе граф Эстеритен приближался к крылу, где располагались министерства, тем чаще стали встречаться люди. Сначала по одному, по двое, дальше – группки. Наконец, в одном зале он увидел сразу около двух десятков человек, что-то отчаянно обсуждавших. Одни вскидывали руки к потолку, словно призывали в свидетели Созидательницу, другие посмеивались, третьи угрюмо молчали, лишь изредка вставляя в разговор слово-другое.
– Нет, я не верю, – донесся до Филиппа голос тучного мужчины в возрасте, – вот покажите мне того, кхм, идиота, который согласится на такое. Да за такие гроши я лучше буду сидеть дома, чем отправлюсь в эту глушь. Неизвестно, чем там будут кормить этих работяг, а работать придется до кровавых мозолей и сорванной спины. Нет, нет и еще раз нет, я уверен, что она не найдет добровольцев.
– Мастер Монк, уверяю, что вы глубоко заблуждаетесь, – звонкий голос молодого писца заполнил весь холл. – Уверяю вас, что многие мужчины с радостью примут данное предложение, ведь оно не только даст им работу, но и позволит содержать семьи. Для многих три медных марки в день значат куда больше, чем для нас золотой в месяц. А, поскольку кормить их будут за счет казны, то они смогут отправлять эти деньги своим семьям.
– Вы идеалист, Амин, – хмыкнул его оппонент. – Подумайте сами, три медных марки в день, это даже меньше одного серебряного в месяц. А чтобы заработать золотой им придется работать, не разгибая спины, целый год, а то и больше. Да в городе можно найти куда более оплачиваемую работу.
– Значит, вы слишком давно не выходили в город, милорд, – пожал плечами Амин. – Иначе вы бы давно знали, что лавки закрываются, а те, что еще работают, давно снизили ассортимент. Торговцы везут товары только под заказ и с предварительной оплатой в три четверти назначенной ими цены. В трактирах больше не наливают в долг. Да даже бордели начали закрываться, поскольку мужчины предпочитают проводить ночи в объятьях жен – дешевле выходит.
Остальные закивали и загудели, поддерживая слова молодого писца. Мастер Монк попятился и так быстро, как позволяла его тучная комплекция, покинул своих коллег. Люди лишь расступились, давая ему пройти, после чего приступили к более спокойному обсуждению выдвинутого королевой прожекта.
Филипп взглядом проводил тучного мужчину в потрепанном, засаленном на рукавах камзоле, непонятного вида штанах и туфлях с огромной позолоченной пряжкой. Один из тех представителей среднего и мелкого чиновничества, что жил в комнатах при министерстве и столовался здесь же, стараясь урвать как можно больше от казны. Кому потом пойдет скопленное состояние – неизвестно, но и с собой еще никому не удалось забрать золото и драгоценности. Эстеритен передернул плечами. Их бы на границу, хотя бы на неделю, и в первые ряды, чтобы избавить общество от паразитов.
– Прошу
