омбе. Озноб, ударной волной, расходился по телу и затухал на кончиках пальцев ног.
Преподаватель дисциплины – Семен Григорьевич Лысенко (среди учащихся – Лыска), обещал быть особо предвзятым к прогульщикам. Но даже и без подобной угрозы у сачка Генки имелись веские причины бояться предстоящего зачета. Он абсолютно не был готов к испытаниям. Те несколько дней, которые отводились на подготовку, Муханов потратил самым бездарным образом: слонялся по друзьям, валялся на кровати, уставившись в телевизор, и заготавливал шпаргалки. Вчерашнее известие от «отстрелявшейся» группы, мягко говоря, было удручающим – зачет принимают оба преподавателя. Семен Григорьевич – собственно зачет, а Федор Александрович курсирует по аудитории. Списать – ни малейшей возможности.
Изможденный переживаниями, Генка с чувством ударил по подушке и с тяжелым вздохом сел на кровать. Электронный будильник показывал четыре с четвертью. С завистью Муханов посмотрел на пустующую кровать напротив, где должен храпеть (он всегда храпит) Антон Гриценко. Приятелю несказанно повезло, неделю назад он умудрился, выходя из автобуса, упасть и сломать ногу. Теперь он храпит в восьмой палате хирургического отделения ЦРБ.
Генка снова тяжело вздохнул, затем встал и, шлепая голыми ступнями по линолеуму, побрел на кухню. Со стола взял пачку, достал последнюю сигарету и сунул в зубы. Подошел к мойке, намереваясь выкинуть в мусорное ведро пустую упаковку. Наклонился, пальцами ухватился за ручку дверцы шкафа, как неожиданно изогнутый лебединой шеей кран вздрогнул и плюнул в раковину ржавой водой с окалиной. Через секунду бурая жидкость под давлением вырвалась из хромированного гусака уже серией коротких залпов.
Генка вздрогнул и принялся крутить «барашки» по часовой стрелке, но они почему-то прокручивались. Теперь из крана тонкой струйкой бежала темно-коричневая жидкость. Выступила в соединениях смесителя, набухла и засочилась, оставляя бурый след на раковине.
Взгляд уловил какое-то движение на стене прямо за краном, послышалось тихое потрескивание. Присмотревшись, в тусклом свете лампы скрытой под мутное стекло люстры, он увидел расползающуюся веткой трещину. Лазурь на голубой плитке посерела, покрылась сеткой мелких трещин.
В изумлении Генка отступил и уперся спиной в холодильник, сигарета вывалилась из открытого рта. Трещина добежала до потолка, одновременно с этим на крышку шкафа упала отколовшаяся плитка, и разлетелась на мелкие кусочки, словно пережженный черепок. Сточная горловина раковины отрыгнула бульканьем. Из сифона выползли, словно стебли вьюна, коричневые нити ржавчины, распустились рыжими листьями по дну мойки. Из дальней комнаты доносился глухой сбивчивый треск.
С потолка посыпалась побелка, холодильник вздрогнул, словно в конвульсиях и затих. Створки посудного шкафа расслоились и набухли, салатовый облицовочный пластик стал серо-желтым и полопался. Завороженный зрелищем моментального старения кухни Генка не мог пошевелиться. Он не понимал, что происходит. Из такого подвешенного состояния его вывел грохот, донесшийся из смежной комнаты.
На ватных ногах Генка прошел по коридору и открыл дверь. Обветшание тронуло туалет в большей мере. Растрескавшаяся плитка падала со стен на пол, фаянсовый бачок пошел мелкой сеточкой трещинок и сильно накренился назад, белый потолок покрылся черными подтеками и серо-зеленой плесенью.
На полу, прислонившись к унитазу, стояла дверца, сорвавшаяся с петель технического шкафа (скорее всего она явилась причиной грохота). ДСПешное полотно вздулось, словно долгое время лежало в воде, краска облезла и свернулась.
В образовавшемся проеме виднелись чугунные трубы канализационного стояка и ливневки, покрытые бархатистым грибком. В полумраке шахты Генка рассмотрел старую кирпичную кладку и повисшие на ней, словно лоскуты истлевшей ткани, водоросли.
Пересиливая страх, он сделал осторожный шаг вперед и наклонился, всматриваясь в плесень на трубах. Странное дело: она ритмично вздымалась и опадала, словно дышала. Из чрева технического тоннеля раздалось утробное урчание, что-то сорвалось с верхнего этажа, пролетело с шелестом вниз и с грохотом ударилось о металлическую трубу. Звук эхом раскатился по шахте.
Генка в ужасе отпрянул. Его сознание не стало разбираться, на сколько, реально происходящее и взмолилось о спасении. Генка пулей выскочил из туалета, с силой захлопнул за собой дверь, из-за косяка посыпалась труха. Бросился по коридору в комнату, на повороте поскользнулся и упал. Не обращая внимания на боль в бедре, быстро вскочил и залетел в комнату. Закрыл дверь и подпер плечом. Сердце гулко колотилось в груди.
Вынырнуть из бездны ужаса и взять мысли под контроль, он смог спустя несколько минут. В коридоре ничего не происходило. Тишина за дверью вкрадчиво убеждала – брось, приятель, это мерешки, продолжение сна, разве такое может быть? Ну, сам подумай, с чего это вдруг плитка посыплется со стен, а дверь шкафа ни с того ни с сего отвалится, к тому же еще набухла, словно неделю провалялась в луже. Ну же,
