style="font-size:15px;"> – Не надо, Слав, ты же видел – человек. Вдруг соседи, вдруг беда случилась, а ты его…
Дозорный на секунду задумался, опустил оружие:
– Буди Сивого и старших.
Через небольшой промежуток времени отец и еще четверо дюжих поселенцев стояли на вышке в компании со Славом и настырным Ванко.
– Ну что там?
– Затих, не шевелится. Пару раз поднимался. Похоже, правда человек, – доложил старший брат.
– Надо вытаскивать, прикрывайте. – Старейшина взмахом руки приказал двоим мужикам остаться наверху.
Вышли за стену – двое по сторонам, со взведенными самострелами, Слав и отец с факелами в центре. Каждый шаг отзывался звонким треском наста, нарушая безмолвие ледяной пустыни. Сопровождающие нервно водили арбалетами по сторонам – ночь и стужа несли ощущение опасности и безысходности.
– Не суетись, – вполголоса прикрикнул старейшина, – друг друга перебьете.
Расстояние, казавшееся с высоты частокола небольшим, на деле оказалось приличным. Постепенно в лежащей бесформенной куче стали проявляться черты распластанного человеческого тела. К нему из темноты вели взрыхленные борозды снега, щедро окропленные кристаллами замерзающей крови. Внезапно шкуры, прикрывающие несчастного, зашевелились, тот резко встал на колено и рывком поднялся, опираясь двумя руками на кривой посох-корягу, подобранный, вероятно, где-то на берегу. Спасатели отшатнулись – всем своим видом, суровым и обреченным, путник напоминал старуху Смерть, как ее описывали в ночных рассказах при свете огня. Достаточно высокий и широкоплечий, он стоял, пошатываясь, явно стараясь не ступать на правую ногу. Длинная накидка из волчьих шкур, делавшая фигуру еще более сгорбленной и зловещей, была изодрана в клочья и беспорядочно свисала, беззвучно колыхаясь в порывах ветра. В изрытом под ногами снегу отчетливо проступали следы крови, маслянистыми багровыми отблесками отливали в свете факелов остатки одежды и меховая оторочка унтов. Глубокая страшная рана с рваными краями и свисающими ошметками кожи перечеркивала подбородок, щеку и уходила вверх, в тень низко надвинутого широкого капюшона. Оттуда, словно из бездны, зловеще полыхали глаза. Руки, держащие посох, были обнажены и явно отморожены. Незнакомец проклокотал что-то невнятное, попытался расправить плечи, но его повело, и он рухнул навзничь, не издав больше ни звука.
Все это заняло мгновенья, многократно растянувшиеся для присутствующих, но сухой скрип снега под упавшим телом вызвал уколы озноба даже у привыкших к лютому морозу охотников.
– Берите, ребяты, потащили, – скомандовал Сивый.
В избе, в неровном свете свечей удалось внимательнее осмотреть гостя. Вид его действительно был жуток. Само по себе сухое и изможденное, тело пришельца было изодрано местами до кости чьими-то острыми зубами.
– Под Стаю попал, не иначе, – присвистывали видавшие виды охотники, бережно отмачивая задубевшие и примерзшие к коже кровавые ошметки
