После такой ужасной дороги нет ничего лучше…
– Разумеется, сударыня, – ответила неслышно вошедшая с ворохом одежды Ина. – Скоро все будет готово, а потом займемся примеркой.
– Что, нам придется надеть вот это? – с непередаваемым выражением произнесла Тесса, приподняв рукав платья. – Но… почему?!
– Все девушки должны быть одеты одинаково, таков обычай, сударыня, – пояснила служанка. – Не беспокойтесь, платья чистые… а некоторые вовсе не ношеные.
– Это утешает, конечно, – пробормотала Делла. – Но фасон! Этот фасон вышел из моды… о, я даже не знаю!..
– Лет четыреста назад, если не больше, – сказала Лисса, знаток истории моды. – Может, даже все пятьсот. Он ужасен. Просто ужасен. В этом я буду похожа на… на..
– Свою прапрабабушку с портрета? – подсказала я.
– Хуже!
– Вспомни, как мы нашли в сундуках старинные платья, наряжались и представляли, будто попали в далекое прошлое, – предложила я. – Было очень весело!
– Вот именно потому, что я помню, как нелепо и смешно выглядела в той кошмарной одежде, я и не хочу надевать вот это! – фыркнула она и тут же сникла. – Но придется… К слову, Ина, почему платья разных цветов?
– Потому что, сударыня, это единственное послабление в правилах, – ответила служанка, раскладывая одежду на пустых кроватях. – Фасон должен быть один, но, согласитесь, вам и госпоже Делле, с вашими темными волосами, пойдет винно-красный, но вашу кузину он уничтожит!
– Да, действительно, – согласилась Лисса, взглянув на меня. – Хоть на этом спасибо. У нее и так нет ни единого шанса, но в зеленом она хотя бы будет выглядеть более-менее приятно…
– Можно подумать, ты первая в списке его величества! – огрызнулась я, но не могла не признать, что Ина права: с рыжими волосами не очень-то смотрится красное.
Вернее, можно подобрать оттенок, но для этого нужно потрудиться. Вряд ли здешним служанкам до таких мелочей! А темный, травянисто-зеленый тон мне и в самом деле пойдет, изумрудный был бы хуже. И на том спасибо!
Опущу, пожалуй, подробности нашего купания. Оно прошло быстро (Делла вновь осталась недовольна – она любила понежиться в горячей воде, но увы ей!), неуютно и даже, пожалуй, немного унизительно. Две крепкие служанки в сером, словно сомневаясь в нашей способности выкупаться самостоятельно, в мгновение ока отдраили каждую из нас жесткой мочалкой, как следует вымыли нам волосы, окатили напоследок из бадьи и растерли полотенцами, тоже очень жесткими, кожа после них так и горела.
А вот после так называемой ванны я оценила удобство старомодных одеяний: ни многослойных пышных юбок, ни корсетов в них не предполагалось, не нужно было тратить время на бесчисленные шнуровки, крючки и пуговицы… В таком простом наряде, под которым было всего лишь белье да тонкое нижнее платье, я чувствовала себя почти раздетой. Так и тянуло закутаться в плащ, и вовсе не от холода!
Однако я не могла не оценить идею:
