в кусты по надобностям. Да так и не воспользовалась.
То, что потом творилось в кибитке – ловушке, которую сама себе устроила, я вспоминала на другой день урывками. Как будто со стороны смотрела и не верила, что это со мной было.
Воздуха не хватает, мех лезет в рот, ребра вот-вот треснут под тяжестью разбойничьей туши, ничего не видно, но я упорно тянусь за горшком…
Сверху творится непонятно что… Шум, гам, вой, визг, свист…
Грабитель почти встал с меня, позволив судорожно вздохнуть… Яростный клич – и кто-то новенький кинулся на него. Только не это!..
Вух-х-х! На меня свалились оба, опять выдавив из груди весь воздух, и давай драть друг друга когтями, лупить кулаками, рычать. Того и гляди, размажут меня под шкурами, потому что половина ударов достается мне. А между ударами я ругаю себя последними словами. Хватило же дури выбрать себе укрытие. Скоро последний дух выбьют вместе с пылью…
– Бе-е-е… – выбили, выдавили из меня странный звук, когда нижний вояка рывком оттолкнул от себя верхнего и, судя по глухому удару, выкинул его наружу.
Незнакомец привстал, дав мне возможность разок вдохнуть воздуха – пыльного… На этот раз мне хватило ума постараться выползти из-под шкур. Наполовину удалось. Свобода-а-а!..
– Апчхи!.. – В следующее мгновение я взмыла вверх.
Столкнулась взглядом с разбойником-гиеной – детиной раза в два больше себя, упершегося в полуобороте волосатой звериной головой в полог и сцапавшего меня за шкирку, будто котенка.
Полугиена оскалился, показав жуткие клыки, и злобно рыкнул мне в лицо. Моя рука сама собой взлетела вверх, чтобы защититься, а попутно совершенно непредсказуемо огрела грабителя по морде горшком.
– Ы-ы-ы, – взвыл он, скосив глаза к переносице.
– Ой, простите, пожалуйста… – просипела я в ужасе, разглядывая неожиданно взявшееся откуда-то оружие.
Надо же, оказывается, пока по мне свои-чужие ходуном ходили, не выпускала из руки горшок.
А рука с горшком, словно они сами по себе жили, проявляя чудеса сообразительности, – били оглушенную полугиену по лбу снова и снова, снова и снова.
Только подумала, что посудина на редкость полезная попалась, толстый глиняный горшок лопнул, оказавшись все-таки хрупким оружием, а я опять свалилась на пол под немалым весом. На этот раз быстро вывернулась из-под наконец-то потерявшего сознание грабителя.
Ну и крепкий же у него лоб, зараза, уф-ф-ф, даже вспотела. Неужели спаслась? Но, опустив взгляд на побежденного грабителя, заныла, испугавшись, что убила – вон морда гиенья вся в крови. А что сделают со мной его подельники? Дрожащей рукой коснулась жилки на мощной шее – бьется. Живой! Мой стон облегчения не слышал, наверное, только глухой.
На поляне шум стоит страшный – кипит нешуточный бой! А я тут одна, слабая и беззащитная, ручку с остатками горшка
