по натуре и хорошей хозяйкой, то еще и собой кровь с молоком.
… И сегодня в этот день, когда Илья Инну не встретил, и она сама потихоньку поднималась по лестнице, она чувствовала, что папа не на работе, он дома, просто к тете Оле не хотелось идти. Она стояла в тоненьком платьице в цветочки и красных туфельках, прислушиваясь к каждому шороху; к тете Оле я не пойду, решила она.
Эта лестница не такая уже и страшная.
Она поднялась на одну ступеньку, на вторую, на третью медленно и осторожно не спуская глаз с верхней самой последней ступеньки. И вот пятая.
У Ильи был еще и второй крайний случай; она знала, что запасной ключ от квартиры он прячет под батареей в коридоре в выщербленной дыре в цементном полу недалеко от дверей квартиры. Инна повернула к последнему лестничному пролету, состоящему из семи ступенек, и перед ее глазами, как на ладони открылась лестничная площадка совершенно свободная. Это Инну все равно еще не успокоило. Площадка, сама по себе была длинной, образуя собой коридор, а двери соседа были напротив их квартиры, на расстоянии около шести метров и их с лестницы просто не было видно, они прятались за стеной в коридоре. Напротив лестници была еще одна дверь квартиры, но в ней никто не жил.
Инна не знала, что делать, она смотрела на дверь своей квартиры, но она безмолвно стояла, не издавая ни звука. То обстоятельство, что дверей соседской квартиры не было видно, ее бесило и пугало. Она могла позвать отца или быстро добежать до дверей своей квартиры и скрыться в ней, но она боялась, боялась соседского «боксера». Он мог лежать сейчас под своими дверьми и, услышав ее, запросто опередил бы.
Инна прислушалась, было совсем тихо. Ей казалось, что если бы под дверьми была собака, то Инна обязательно бы услышала ее шорохи, шевеление и сопение, но ничего такого не было слышно. Ей вдруг захотелось быстро побежать вверх по ступенькам к своей двери.
А ты успеешь добежать, вдруг собака затаилась и только и ждет того, когда ты побежишь? Эта мысль так сковала ее, что она испугалась.
Нужно закрыть глаза, подождать немножко, затем открыть их и плохая мысль исчезнет, так меня папа учил.
Она закрыла глаза. Черная пустота затмила их и страх незнания того, что сейчас появится перед глазами, когда она их откроет, заставил быстро их открыть. Инна открыла глаза, плохая мысль попрежнему стояла у нее в голове, она не уходила от нее, она гонялась за ней. Инна так растерялась, что в голову к ней стали приходить одна за другой плохие мысли.
– Папа! Папа! – закричала она.
Кругом тишина и безмолвие. В какой-то момент она поняла, что собаки нет, но идти до квартиры не осмелилась.
– Папа! – снова закричала она, ей захотелось заплакать.
Вдруг дверь ее квартиры открылась, и вышел отец, он был в брюках и майке, вид у него был сонный.
– Инна! Боже! – он спустился к ней и обнял.
– Ну, что ты маленькая, я уже с тобой все хорошо, – он присел и вытер выступившие с ее глаз слезы.
