круче палки! Даже дети об этом знают!
Надя сдержала поток возмущения и отмахнулась от Тани, как от надоедливой мухи. Кивнула в сторону лестницы на второй этаж:
– Посмотрю, что там. Сиди тут.
Осторожно поднялась на несколько ступенек с копьем наперевес. За стеклом из плексигласа располагался второй кабинет охраны. Его окна выходили на разные стороны. Одно – во внутренние заводские помещения, а второе – наружу, на шлагбаум около ворот, для контроля за въезжающим транспортом. Луч фонарика выхватил пару полок, календарь с полуголыми красотками на стене и двухъярусную металлическую кровать. Судя по всему, людей здесь давно не было, а мертвякам вообще незачем было приходить сюда. Надя решила, что лучшего места для ночевки им не найти.
Матрасов на кроватях не оказалось, только скрипучая армированная сетка. Девушка научила Таню, как раскинуть журналы, чтобы было удобнее лежать на пружинах. Та сразу увлечённо принялась за дело и быстро справилась с заданием. Поверх кинули забытую спецовку и чье-то одеяло, найденное в одной из коробок.
– Вроде мягко! Мне нравится! – не дожидаясь приглашения, девочка плюхнулась на кровать, покачалась. – Ложись, вместе поместимся.
– Нет, я около двери прилягу.
– Ну ладно, как хочешь. А поесть дашь?
– Поесть? Снова? – с удивлением переспросила Надя. Она ела от случая к случаю и давно забыла, что такое режим питания.
– Много времени прошло! Я есть сильно-сильно хочу! Банки мы брали, давай одну откроем на двоих! – жалостливо протянула Таня, сложив ладошки.
В холод есть хотелось почти постоянно, Надя знала это по себе, но всегда сдерживалась – экономила, помня, что впереди ждут худшие времена. С появлением ребёнка, ситуация усложнилась, теперь нужно было действовать иначе.
– Так чего, мы есть-то будем?
– Будем, куда деваться. Давай откроем ветчину, только всю съедать нельзя, надо на завтра оставить. И каждой по три сушки. Размочим их, будет сытнее. По-моему, нормально.
– Да, я согласна, давай скорее!
Глядя, как девочка уплетает еду, Надя невольно поймала себя на мысли, что ввязалась во что-то сомнительное. Чужой ребенок, ради которого нужно тащиться неизвестно куда ради непонятно чего… Родители Тани мертвы, благодарности не стоит ждать. Как тогда сложится всё в лагере? Не придётся ли ей потом и дальше воспитывать Таню?
Надя сдержала вздох. Она представляла свою жизнь по-разному, но даже в самых вольных фантазиях не думала о том, что происходило теперь на улицах. Впрочем, бросать девочку она не собиралась. В Кутарово произошло что-то серьёзное, и возвращаться туда было бы опасно.
Надя кинула в рот небольшой кусочек ветчины, убрала подальше остальные припасы и, уложив Таню спать, уселась на стул около двери, а на второй – вытянула ноги. Устроившись удобней, немного сползла на стуле и закрыла глаза. Может быть, всё совсем не так плохо, и ей удастся найти защищённый город. Должны же где-то жить эвакуированные,
