и еще чем-то незнакомым. Тукан с колибри терпеливо ждали, когда Кузя-Музя насытится.
– Ну как? – поинтересовался тукан, когда Кузя-Музя проглотила последнюю ягодку. – Понравилось?
– Очень, – Кузя-Музя вытерла рот. – Я таких ягод никогда еще не видела.
– Тут ты и не такое увидишь, – улыбнулся тукан. – Ну? Готова?
– Готова, – насытившись, Кузя-Музя была готова продолжить путь.
– Ну раз так, – запищала колибри, собираясь лететь обратно, – я вам больше не нужна. Всего хорошего!
– До свидания! – Кузя-Музя помахала вслед улетавшей птичке. – Спасибо за помощь!
Колибри что-то прощебетала в ответ, но ее голосок утонул в шелесте листьев.
Колибри улетела. Кузя-Музя осталась наедине с туканом.
– И что же мне с тобой делать? – раздумывал тукан, внимательно разглядывая свою спутницу. – Летать ты не умеешь. А на своих коротких ножках ты за мной не угонишься.
– Не угонюсь, – согласилась Кузя-Музя.
– Ну и как мне с тобой быть? – продолжал тукан.
– Не знаю, – растерянно пожала плечами Кузя-Музя.
– Вот и я не знаю, – прохрипел тукан. – Хотя… – Он еще раз придирчиво осмотрел свою спутницу с ног до головы. – Я смотрю, ты ростом маленькая.
– Ну и что из этого? – обиженно проговорила Кузя-Музя. Она не любила, когда ей делали замечания по поводу ее роста.
– А это как нельзя кстати, – тукан важно расхаживал вокруг. – Я бы мог перенести тебя в своем клюве, если ты, конечно, не слишком тяжелая.
– Я не тяжелая, – заверила тукана Кузя-Музя. – Вот только…
– Что вот только? – не понял тукан.
– Вот только твой клюв выдержит ли меня?
– Мой клюв? – тукан гордо вскинул голову. – Мой клюв все выдержит. Только у меня будет одна просьба.
– Какая просьба?
– Не разговаривать со мной во время полета. Как бы я тебя ненароком не выронил.
– Хорошо. Я не буду разговаривать.
– Да… – тукан не торопился. – А высоты ты не боишься?
– Не боюсь. Полетели скорей, – Кузя-Музя подгоняла неторопливого тукана. Ей не терпелось поскорее выбраться из леса и найти хоть кого-нибудь, кто бы подсказал, как ей отыскать дорогу домой.
– Ну полетели, – тукан подхватил Кузю-Музю за шиворот, взмахнул крыльями и устремился: вверх.
Кузя-Музя не ожидала, что такая на первый взгляд неповоротливая птица может так грациозно и быстро летать. Вначале у нее закружилась голова, но вскоре это прошло. Было немного неудобно болтаться в воздухе, но выбирать не приходилось. Да и пожаловаться Кузя-Музя не могла. Помня об обещании не разговаривать, она еле сдерживалась, чтобы чего-нибудь не сказать. А тукан нес отважную путешественницу прямо к солнцу, ловко петляя среди переплетенных веток деревьев. На одном дереве Кузя-Музя заметила очень красивые цветы, которые росли
