судовладелец хватанул ртом воздух. – Ой, Циля, тащи мои капли.
– Да заткнешься ты или нет?! – в сердцах рявкнула на него жена и пристально посмотрела на меня. – Господин фон Нотбек, что вы нам посоветуете?
– Даже не знаю… – покачал я головой. – Разве что…
– А если? – Шмуклерович чиркнул ребром ладони по горлу.
– Вы предлагаете мне убивать женщин и детей?
– Нет, нет, конечно же нет! – замахал руками Израиль Львович. – Но что-то надо делать. Помогите нам, умоляю. Мы вас отблагодарим…
«Куда ты денешься…» – подумал я и внушительно сказал:
– Хорошо, хорошо. Я могу попробовать. Есть одна задумка…
От хозяина парохода я сразу направился в каюту Малевичей. Дора Ипатьевна отсутствовала, поэтому я без помех поговорил с адвокатом.
– Думаю, вам срочно придется отказаться от вашей затеи.
– С какой это стати? – воинственно вздернул бороденку Казимир Карлович.
– С такой. Шмуклерович давно в курсе ваших планов и успел предпринять некие меры. Видимо, кто-то успел проболтаться. По его первому сигналу вас и остальных пассажиров арестуют, а в Константинополе сдадут в руки властей как бунтовщиков. Матросы у него на хорошем жалованьи и церемониться не будут. Устраивает вас такая перспектива?
– Мерзавец! – с невообразимой злостью процедил Малевич. – Кровопивец! Но вы, вы-то, Георгий Владимирович…
– А что я? – пожал я плечами. – Увы, одному мне со всей командой не справиться. И кто потом будет управлять пароходом? Разве что вы мне окажете вооруженную поддержку. Как насчет этого? Я дам вам парабеллум!
– Ну уж нет, увольте! – Малевич шарахнулся от меня как от прокаженного. – Я не военный человек. Ладно, пусть подавится, жид пархатый!
– Этого мало… – я огорченно улыбнулся. – Вас он в любом случае собирается преследовать. Сами знаете, евреи очень мстительны.
– Пфе… Это дело не будет иметь ни малейших судебных перспектив… – презрительно хмыкнул адвокат. – Я разобью все доводы обвинителей в пух и прах!
– Господи, да кто говорит об официозе? Мешок на голову и в море. Делов-то… – сочувствующая улыбка мне всегда удавалась. – Нет человека, нет проблемы. Да-да, все так серьезно…
– Господи! – ахнул Малевич. – Неужто…
– Да-да… – я взял его за отворот сюртука и легонько потянул на себя. – Идемте, будем извиняться. И не надо перечить, я выступлю вашим поручителем. Да, неприятно, но другого выхода попросту нет…
В общем, в очередной раз все уладилось к всеобщему удовлетворению. Малевич имел очень бледный вид, Шмуклерович – совсем наоборот, торжественный и кровожадный. Я был удостоен материнского поцелуя от Цили Абрамовны, после чего позволил уговорить себя принять скромный презент в виде двухсот фунтов стерлингов.
Все как всегда. Если бы вы знали, сколько людишек
