же цвета. Пенелопа поспешно заклеила конверт и сунула его вниз под остальную почту.
– Силы небесные! Что с твоими волосами? Что это с ними такое? – Бабушка смотрела на нее так, словно посреди кухни стояла не ее родная внучка, а грабитель.
Ах, ну да, конечно! Волосы-то у нее теперь рыжие!.. Из-за письма Пенелопа совсем об этом забыла.
– Хороший цвет, правда? Вот и почтальон так считает. Будешь пить чай?
– Тебя уже кто-то видел? О, небо! – простонала Эрлинда Эрк.
«Поверить не могу! – подумала Пенелопа. Она топнула ногой по деревянному полу, да так, что накопившаяся за последние несколько недель пыль клубами взвилась в воздух. – Только этого не хватало! Сначала она дрыхнет без задних ног, а потом, когда наконец соизволит встать, начинает причитать по поводу моих волос! Вообще-то могла бы и поинтересоваться, как я себя чувствую, и…»
– Мы тебя подстрижем. Сейчас принесу ножницы, – сказала бабушка и скрылась в ванной.
– Вот еще! – рассердилась Пенелопа. – Стриги, что хочешь, только не мои роскошные локоны!
И она громко хлопнула дверью. Промчавшись вниз по лестнице, она побежала через луг к лесу. Перепрыгивая через канаву, она едва не упала. «Главное – убраться подальше отсюда, – стучало у нее в голове. – Дальше, как можно дальше!»
Из леса вышел олень, но Пенелопа его даже не заметила. Она неслась по мокрой от росы траве, и ноги ее мелькали так быстро, словно она летела по воздуху, не касаясь земли. За спиной у нее развевались огненно-рыжие волосы, сияя на солнце, как розовое золото.
6
Серость наступает
Когда Пенелопа подошла к дому, сгущались сумерки. Бабушка Эрлинда, разумеется, уже уехала в город, чтобы забрать маму из больницы. На кухонном столе лежал листок желтоватой бумаги.
«Приедем поздно, ложись спать.
С приветом, б. Э.»
«„С приветом, б. Э.“?! Ну надо же», – подумала Пенелопа, а потом соорудила себе огромный бутерброд, посыпала его жареным луком и налила воды из-под крана. Ах, до чего же славно: завтра вернется мама, погладит ее по голове и заплетет две рыжие косички. Держась за руки, они пойдут гулять в лес… Ну, а бабушка Эрлинда – или просто б. Э., как она, видимо, хочет, чтобы ее теперь называли, – будет сидеть дома и разглядывать монетки из своей коллекции.
Пенелопа отправилась в ванную мыться. Потом долго стояла перед зеркалом и разглядывала свои новые волосы – смотрела, как они переливаются на свету, пробовала их на ощупь. Они спадали на плечи и спускались по спине, словно защищавший ее красный покров. Еще утром она сама перепугалась, увидев себя в зеркале, а теперь даже не могла представить, что когда-то выглядела иначе. Она чувствовала легкость и свободу, а поток сил, пробудившийся в ней с утра, утих. Пробравшись в ванную, Куку полезла вверх по штанине хозяйки.
– Ну, хватит! Уже иду! – рассмеялась Пенелопа и следом за старой кошкой направилась по скрипучим половицам в спальню. Когда глаза
