он замечал сомнения Насти насчёт всего происходящего с ней, и умело этим пользовался. Когда заглушил мотор, сразу взглянул ей в глаза, понимая, как безотказно на неё действует этот взгляд, потянулся через всю машину, чтобы поцеловать, а Настя не знала, куда спрятаться и всё глубже вжималась в своё кресло.
– Думаешь, там я тебя не достану?
Наконец не выдержал он и рассмеялся, был теперь совсем близко, так, что можно было ощутить на своей коже его дыхание. Приятный запах мужского одеколона обволакивал и расслаблял.
– Мне кажется, ты меня не услышал.
– Тебе это только кажется… – Стас продолжил наступление, медленно, позволяя ощутить своё желание, остановился у самых губ, когда взглядом гипнотизировать уже не получалось, едва заметно улыбнулся и выжидал, когда Настя соизволит поцеловать его сама.
– Стас!
– Что?
Отозвался глухо, даже как-то испуганно, не этого он ожидал, уж точно.
– Я…
– Если не знаешь, что сказать, просто закрой глаза и я всё сделаю сам.
– Да не надо ничего делать.
Настя вдруг заёрзала на кресле и даже попыталась открыть дверь, но теперь Стас не собирался её уговаривать, он хотел получить то, что ему причитается, любым путём, поэтому уверенно одёрнул её руку и крепко сжал в своей ладони. После неловкого и недолгого поцелуя, вернулся на своё место и недовольно хмыкнул.
– Что ты делаешь? – Не сдерживал своей досады он.
– Ты о чём?
– О тебе. Ты так себя ведёшь, будто ничего этого не хочешь.
– А если так и есть?
– Ты сейчас мне пытаешься соврать или самой себе?
От пытливого и недовольного взгляда скрыться было трудно, поэтому пришлось ответить.
– Я не понимаю, что ты от меня хочешь…
– А чего хочешь ты?
– Я хочу спокойно выйти из твоей машины и спокойно лечь в свою постель. При этом никому и ничего не объяснять.
– И ждать парня, который тебе не просто не нужен, которого ты скоро возненавидишь, но будешь мило улыбаться, потому что так нужно? Этого ты хочешь? – Стас тоже не выдержал, говорил громко и несколько раздражённо. Он понимал всё, без всяких слов и пояснений и это его только расстраивало.
– Да!
На откровенный крик он не отреагировал, не стал кричать в ответ, но и не успокаивал. Смотрел, можно сказать, понимающе, правда, недовольно усмехался. Его проницательность заставляла Настю нервничать, скрыть правду всегда легче, чем слушать её, тем более от других.
– Пойми, малыш, – начал он совсем другим, располагающим тоном, – ты никому и ничего не должна. Не надо ничего доказывать. Хочешь – бери. Вот по какому принципу ты должна жить и никак иначе. И не хочешь ты сейчас возвращаться в эту зашарпанную общагу и в постель эту ты ложиться не хочешь! И ждать его ты не хочешь! И всё это написано у тебя на лбу крупными буквами! – Было видно, что Стас себя сдерживает, чтобы не дать Насте приличную оплеуху, от которой она наконец придёт в себя. –
