бумаги, палочка туши, плитка для смешивания чернил, сосудик для воды и несколько кисточек из растительных волокон. Из этой шкатулки он достает рулон, отматывает от него 5–10 см бумаги и разглаживает ее для удобства письма. Затем он намешивает небольшое количество чернил, берет рулон бумаги в левую руку и приступает к письму на расправленной части бумаги кисточкой, предварительно смоченной тушью. Первый иероглиф появляется в верхнем правом углу, затем строго под ним генерал изображает второй иероглиф. И так далее, пока не заканчивается вертикальная колонка, за которой слева составляется вторая колонка, третья… В каждом случае новая колонка японских значков начинается наверху и заканчивается у основания листа бумаги, а колонки выстраиваются справа налево. Когда составление письма завершается, часть рулона бумаги, заполненную иероглифами, отрывают от рулона и сворачивают. Само письмо помещают в лакированную шкатулку, вокруг которой автор послания повязывает шелковый шнурок. Слуга несет эту шкатулку домой к адресату, который лично вынимает письмо из шкатулки. Посыльный к письму даже не прикасается. Ответ поступает в точно таком же виде с сообщением, что к встрече все готово. Итак, мы отправляемся к дому мистера Сано и видим перед собой восхитительное здание старинной японской архитектуры, построенное ближе к городским предместьям. Как минимум две комнаты этого полностью японского жилища обставлены были по европейской моде, и среди резиденций, принадлежащих японским министрам или высокопоставленным лицам, которые мне пришлось посетить, дом мистера Сано являл собой самый удачный образец европейской меблировки.
Мистер Сано служил специальным уполномоченным чиновником, представлявшим японское правительство на Венской международной промышленной ярмарке 1873 года. И во время его пребывания в Европе в этот период времени он, как сразу было видно, подробно познакомился с художественными отраслями Запада и характером наших ремесел, так как соображения, которыми он поделился со своим собственным народом после возвращения на родину, однозначно представляли большую ценность для руководства предприятий Японии.
Во время пребывания мистера Сано в Вене министры японского правительства поручили ему приобрести все промышленные изделия, которые покажутся способными вызвать интерес среди японцев, чтобы в перспективе поместить их в музей, открывавшийся в Токио после того, как появились планы создания нашего Музея Виктории и Альберта в районе Южный Кенсингтон. К несчастью, приобретенные им товары пропали в заливе Эдо вместе с зафрахтованным для их перевозки в Японию судном, ушедшим там на дно. Несмотря на такую великую драму, прекрасный музей в Токио появился. И директором в нем назначили мистера Сано, хотя он теперь передал свои полномочия Матида-сан, побывавшему в Европе, а также сносно владеющему английской речью и письмом.
Мистер Сано считается человеком аристократического происхождения и высокого для японца положения в обществе.
