бы вольности вы ни позволяли себе в Европе, мы не терпим подобного поведения здесь.
– При всем моем уважении к вам, лорд Стиветон, должен пояснить – хотя это была моя инициатива, ваша дочь весьма охотно следовала за мной.
Граф с шумом вскочил на ноги.
– И таким способом вы просите извинения?
Синклер стряхнул невидимую пылинку со своего рукава.
– Я не прошу вас ни о чем, но у меня есть предложение.
Не сводя глаз с маркиза, Стиветон медленно сел.
– Вы ожидали, что, защищая честь Виктории, я вызову вас на дуэль?
– Конечно, нет – у меня нет намерения убивать вас. Я думал, вы потребуете публичного извинения…
– Это может как-то залатать вашу репутацию, но ничем не кончится для моей дочери.
Каминные часы пробили четверть, а граф все еще продолжал оценивающе смотреть на гостя. Синклеру не нравились ни задумчивое выражение его лица, ни направление, в котором развивался разговор. В голове у Стиветона, вероятно, созрело какое-то решение.
Граф наклонился над своей огромной книгой.
– Как бы мне ни хотелось утверждать противное, события прошлого вечера не были целиком вашей виной.
– Это звучит обещающе. Тогда мы договоримся, и извинений будет достаточно…
– Погодите, Олторп, я еще не закончил. У моей дочери, к сожалению, полностью отсутствует чувство самоконтроля. Я надеялся, что соответствующее образование и дисциплина излечат ее от импульсивности, но, как вы убедились, этого не произошло.
Синклер без приглашения опустился на неудобный позолоченный стул, стоявший напротив письменного стола. С этого места он намеревался услышать, как будет защищаться репутация Лисички за счет его собственной. Виктории просто не из чего было выбирать; он не дал ей шанса.
– Итак? – подсказал он.
– Итак, не имея возможности обуздать дочь, я предприму шаги, чтобы вынести скандал из моего дома. Виктория теперь – ваша проблема.
Синклер удивленно захлопал глазами.
– Но вы ведь не хотите, чтобы она вышла замуж за…
– Я не намерен прощать нарушение правил приличия даже членам моей собственной семьи. Особенно членами моей семьи. – Стиветон взял со стола карандаш. – Вы можете рассчитывать на десять тысяч фунтов сразу, а затем на три тысячи фунтов ежегодно, начиная со следующего года, когда Виктории исполнится двадцать один год и она получит наследство от своей бабушки. Думаю, что теперь, после возвращения в Лондон, вы быстро разберетесь с состоянием вашей семьи.
Маркиз почувствовал, как его пробирает озноб.
Расчеты не оправдывались: похоже, граф не понимал, сколь порочной была его репутация, если действительно намеревался устроить этот брак.
– Меня удивляет подобная щедрость. Ваша дочь, десять тысяч фунтов.
– И весь скандал долой из моего дома. Вот за это я и плачу.
– Лорд Стиветон, что бы вы ни говорили сейчас,
