как? – снова никакой реакции. – А кто ее спрашивает?
– Это ее подруга, Ольга. – Лола решила рискнуть, первый раз повезло, может и сейчас прокатит.
– Ольга Станиславовна? – Голос в трубке слегка потеплел. – Простите, что не узнала вас сразу. Дело в том, что… Левон Акопович очень просил Алену Сергеевну не беспокоить. Наложил строгий запрет на все посещения и звонки.
– Этот запрет распространяется и на меня? – Лола постаралась вложить в свои слова максимум недовольства.
– Простите меня… – погрустнела женщина, – я только выполняю его распоряжение.
– Но могу я, по крайней мере, узнать, как она себя чувствует?
– Разумеется! Состояние стабильное, она в сознании, температура нормальная, аппетит хороший, только нужен покой. Так я и Антону Степановичу сказала, он утром звонил.
– Благодарю вас.
В Лолино ухо давно уже проникал какой-то посторонний звук, как она сообразила, это был звонок другого телефона – там, в клинике. Поэтому женщина скороговоркой пробормотала слова прощания и тут же переключилась на другой разговор. Но то ли она забыла отключить телефон, то ли просто произошел какой-то сбой, но Лола слышала все, что происходило в клинике.
– Слушаю! – профессионально-вежливо сказала женщина.
И тут же голос ее изменился:
– Ах, это снова вы…
Даже Лоле было слышно, как орали в трубке.
– Все это уже обсуждалось… – вставляла женщина ровным сдержанным голосом, – разумеется, мы очень сочувствуем вашему горю, но… Левон Акопович сделал все, что было в его силах… абсолютно ничто не предвещало… она была в хорошем состоянии… совершенно здорова… иногда так бывает…
Ее не слушали, да и по голосу Лола поняла, что говорит она просто так, что ситуация эта ей не внове, и она просто ждет, когда тот человек в трубке устанет и замолчит. Наконец там поутихли.
– Я прошу вас принять наши соболезнования, – профессиональным голосом произнесла женщина, – и я надеюсь… – она замолчала, видимо, трубку бросили.
– Черт знает что! – Теперь в ее голосе было подлинное чувство. – Елена, зайдите ко мне!
– Да, Полина Викторовна, звали? – услышала Лола скрип двери и тоненький голосок.
– Я ведь просила вас не соединять меня с Череповым!
Даже Лола поежилась, до того ужасным был голос, такое впечатление, что он принадлежит Медузе горгоне или одной из ее таких же несимпатичных сестер.
– Но, Полина Викторовна… – заикаясь, проблеяла секретарша, – но он ведь…
– Что – он? – набирая обороты, заговорила та. – Он, конечно, горюет, но клиника здесь абсолютно ни при чем! Это случилось не у нас, его жену выписали, прошло две недели… мы не несем ответственности. Разумеется, человек в шоке, его можно понять, но нам-то нужно работать! И мне жаль, что вы этого не понимаете!
– Но я… – раздался всхлип.
– Если еще
