а Дэн остался дома.
– Дэн? – переспросил Леня. – Вы мне не сказали, что живете не одна. Это меняет картину.
– С чего вы взяли, что я живу одна? – Анна Аркадьевна подняла глаза от рыбы. – Конечно, я живу с Дэном! Дэн – это мой любимец, он такой милый… у него такие чудесные глаза! А какие у него шелковистые ушки…
– Шелковистые ушки? – удивленно переспросил Маркиз. – Кто же он такой?
– Как – кто? – Анна Аркадьевна уставилась на Леню, как на непонятливого ребенка. – Мопс, разумеется!
– Ах, мопс!
– Ну да, разумеется, у меня мопс! И не простой, а очень редкий черный мопс, таких еще называют «черный бриллиант»! Как я могла завести какую-то другую породу? Ведь у меня все китайское, значит, и собака должна быть китайской.
– Постойте, разве мопс – это китайская порода? – удивился Леня. – Я всегда думал…
– Ну, разумеется, китайская, какая же еще!
Когда Лола, Ленина соратница и боевая подруга, завела собачку породы чихуа-хуа, она тоже была уверена, что это – китайская порода и даже назвала своего любимца Пу И в честь последнего китайского императора. Правда, потом она выяснила, что чихуа-хуа – древняя мексиканская собака, но не стала менять имя.
– Разумеется, это китайская порода, – повторила Анна Аркадьевна. – Очень старинная. В Средние века мопсов завезли из Китая во Францию, а оттуда они распространились по всей Европе. Поэтому я и имя ему дала китайское.
– Вот как? Разве Дэн – это китайское имя? А я думал, английское или американское…
– Ну конечно, китайское! Так звали выдающегося китайского руководителя – Дэн Сяопин. Мой покойный муж был очень о нем высокого мнения, и когда я завела щенка, я решила дать ему это имя в память о муже. Собственно, это и есть полное имя моего любимца, по документам он Дэн Сяопин.
– Ах да, действительно! В общем, мы отвлеклись. Вы говорили, что ушли в магазин, а Дэн остался дома…
– Совершенно верно. Но до магазина я не дошла. Спустившись на первый этаж, я посмотрела на себя в зеркало – у нас в холле есть зеркало, это очень умно, – и увидела, что вышла из дома в лиловой шляпке. А накануне я выходила в черном берете. Так что, хотя я очень не люблю возвращаться – вы же знаете, это плохая примета, но тут уж ничего не поделаешь, пришлось вернуться.
– Не понял, – перебил ее Леня. – Что, вы никак не могли выйти из дома в лиловой шляпке?
– При чем тут шляпка? – Анна Аркадьевна исподлобья взглянула на Леню. – Леонид, вы меня удивляете!
– Но вы же сами сказали, что, увидев лиловую шляпку, решили вернуться.
– Ну, разумеется! Ведь к лиловой шляпке я, разумеется, взяла и лиловую сумку. Надеюсь, это вам понятно?
– Ну да… – пробормотал Леня. – Но я все равно не понимаю – какое отношение имеет ваша шляпка…
– Берет!
– Какое отношение шляпка или берет имеют к тому, что вам пришлось вернуться?
– Ну до чего же вы непонятливый! –
