стал,… пожалуй кружка пива и отбивная прочистит мне мозги!… А заодно, как ты и просишь, я исповедуюсь тебе,… расскажу, что за грех я взял себе на душу… – быстро обмякнув, согласился Кирьян, и тут же, прямо на кухне, присел за раздаточный столик. Жак мигом налил ему пива, подал аппетитную отбивную, крикнул слуге, чтоб тот его подменил у стойки, и уселся рядом с Кирьяном слушать его исповедь.
И пяти минут не прошло как Кирьян, сначала отхлебнув изрядную порцию пива, выложил Жаку все подробности той печальной истории, которая так трагично закончилась гибелью графа. Жак, внимательно выслушав Кирьяна, участливо пожалел о содеянном им, и налил ему ещё кружку пива. Таким образом, трапеза вновь постепенно переросла в откровенную беседу двух близких друзей. Князь до вечера так и не встал с места, всё пил и каялся в своих неблаговидных поступках. Впрочем, одно дело каяться, а другое давать зарок впредь не совершать ничего подобного. Тут Кирьян однозначного ответа дать не мог, уж свой ершистый характер он отлично знал. А дальнейшие события показали, что покаяние не является преградой для совершения новых грехов.
11
В тот же вечер едва слегка стемнело князь Кирьян, дабы проветрить свою хмельную головушку, вышел прогуляться. Идя в полутьме по витым улочкам Парижа он, как ни странно, чувствовал себя защищённым от любых неприятностей сопряжённых с разбоем или воровством. Он был уверен, что на него сейчас никто не посмеет напасть, даже невзирая на то, что вечерний полумрак самая пора для различного рода людишек, промышляющих уличным грабежом. Ну, во-первых, костюм лейтенанта королевских мушкетёров уже отбивает всякую охоту нападать. А во-вторых, острый клинок на перевязи гарантировал князю уважение со стороны разбойничьей братии.
Однако все эти доводы не могли подействовать на человека равного князю по титулу. Иными словами то, что не мог позволить себе босяк с кистенём, то мог допустить дворянин со шпагой. И ведь таковой нашёлся. Это был вполне уже зрелый мужчина, лет тридцати, с выправкой гвардейца, и спесью наглеца-дебошира со стажем – некий шевалье Крюшон. Роста чуть выше среднего, с фигурой слегка располневшего атлета, он не знал себе равных в поединках на клинках. Притом неважно, на каких клинках, будь то шпага или меч, ему всё равно, Крюшон одинаково хорошо дрался на всех. И вполне естественно, что он никого не боялся, и вёл себя на улицах Парижа как хозяин.
Кстати, он мог вести себя так ещё и потому, что у него имелось немало могущественных покровителей, или проще говоря, друзей-вельмож из высших слоёв общества. Поговаривали даже, что он как-то однажды на поединке заколол насмерть одного из любовников фаворитки самого Кольбера, и при этом Крюшону ничего не было, всё минуло безнаказанно. Более того, его потом даже наградили орденом «Святого Лазаря». Так что после того случая дерзости и нахальства шевалье Крюшона не было предела. При любом удобном стечении обстоятельств он атаковал всех, кто ему не нравился или вызывал неприязнь. В общем, он был забиякой и параноиком, каких ещё свет не видывал.
