дом. Это просто чудо, что мне дали место в детском саду так близко от дома! Очень выручает. И родители живут здесь же, недалеко.
– У вас и родители есть? – Этот вопрос прозвучал совсем нелепо, но доцент опять этого не заметил. Я рассмеялась.
– Да. Я не круглая сирота!
– И муж тоже есть?
– А вот этого как раз и нет! – с некоторым вызовом ответила я. Такой поворот разговора меня насторожил. Я этого совсем не ожидала.
– Вы разведены?
– Да, – сухо ответила я, неприятно задетая этим допросом. – Извините, мне надо идти. До свидания. И, резко развернувшись, направилась в сторону крылечка.
Когда мы с Танькой вышли, доцента на центральной дорожке уже не было. Я облегченно вздохнула. Но оказалось, что доцент сидит в стороне на лавочке и курит.
– Надежда Александровна! – позвал меня доцент, на ходу бросая сигарету. – Покажите же свое произведение!
Я опять растерялась и остановилась. Когда доцент подошел, моя Танька сурово взглянула на незнакомого дядю. Свою дочь я просто обожала: Танька росла очень хорошенькой, с кудрявыми пышными волосиками, большими карими глазками – в своего «папашу» – и, на редкость, своенравная. Характер проявился у нее очень рано, и порой она вертела мной, как хотела.
– Ого! Хороша! – доцент ласково взглянул на ребенка. – А глаза-то какие!
Танька, недовольная бесцеремонным разглядыванием, надула губы.
– Вы кто? Я вас не знаю! – оборвала она доцента.
Я дернула дочь за руку:
– Как ты разговариваешь с взрослыми?! Поздороваться нужно.
Доцент весело улыбнулся.
– Нормально разговаривает. Правильно. Нечего любезничать с незнакомыми дядьками, – и протянул Таньке руку.
– Тогда давай знакомиться. Я с твоей мамой работаю.
Танька демонстративно спрятала руки за спину.
– Да, с характером! В маму, наверное, – улыбнулся доцент.
– Ладно, познакомимся, – Танька вытащила из-за спины свою ручонку и вложила ее в протянутую ладонь доцента. Он осторожно пожал ее ладошку.
– Ну, вот и хорошо. Теперь будем знакомы. Меня зовут Михаил Юрьевич.
– А курить нехорошо! И папироску надо бросать в урну, – с важным видом продолжила дочь. Я снова дернула ее за руку: «Как ты разговариваешь!».
– Совершенно с тобой согласен. Нехорошо, – расхохотался доцент. – А папиросу я подберу. Прямо сейчас.
Он действительно направился к лавочке, поднял сигарету и засунул ее к себе в карман. Что-то неуловимо поменялось в его суровом лице. Глаза потеплели. Он был явно растроган общением с моей дочерью.
– А нам надо домой! Я хочу есть! – ребенок продолжал демонстрировать свой характер.
– Ты разве не ужинала? – недовольно спросила я.
– Не-а…. Какая-то запеканка была невкусная. Морковная. Я не люблю такую!
– Сколько
