Ринку у меня ведь тоже нет оснований. И в результате мне Леонид Игоревич рассказал, как обстояли дела.
Понимаешь, в интервью с учеными молодым журналистам сложно. Иной раз даже кажется, что человек не улавливает суть задаваемого вопроса. Журналисту интересно одно, а ученому – другое. Людям из разных миров с трудом удается подобрать общий язык. Ученые, разумеется, знают свой предмет, но не всегда понимают нерв дискуссии – это все очень далеко от их интересов. И вот я все ломал голову – как же так, ученые говорят о «Новичке», знающие люди, они же не будут просто так трепать языками? А политики говорят, что не было ни «Новичка», ни проекта. Откуда взялся «Новичок»? И я вдруг подумал, что это мог быть внутрилабораторный жаргон, такая своеобразная кликуха… Эта идея как-то уже была способна примирить версии обеих сторон, и я за нее уцепился. Вот он, ларчик-то, просто открывался. Ученым же не дают читать секретные документы. Им дают техническое задание, а работу же надо как-то назвать для внутреннего пользования – ну пусть будет «Новичок». А официально – вроде и ничего не было такого.
Вот об этом я Леонида Игоревича Ринка и спросил. Мария Захарова говорит одно, Вил Мирзаянов другое – как это все-таки стыкуется? И в сухом остатке оказалось, что, действительно, ученые, которые занимались разработками, получили техническое задание – сделать формулу, синтезировать вещество с определенными свойствами. Но формула – это еще не оружие. Потому что нужна целостная боевая система – средства доставки, антидоты, меры предосторожности, много всего. Разные элементы системы разрабатывают разные институты. Готовые разработки ученые передавали военным, и все это превращалось в боевую систему уже в их руках. Так вот, у военных есть специальные реестры, грубо говоря, амбарные книги, в которых они регистрируют поступления. И среди прочего был реестр с заголовком «Новичок», в который новые поступления записывались под кодами «Новичок-1», «Новичок-2», «Новичок-3» и так далее. Иначе говоря, «Новичок» – это название способа регистрации боевых систем химического оружия. Причем одного из многих. И, что важно, «Новичок-1» и, к примеру, «Новичок-2» – это совсем разные боевые системы, с разными формулами, с разными средствами доставки, с разными антидотами, с разными целями. Слово-то «Новичок» есть, но оно не означает ничего конкретного. Оно не работает без цифры.
Злобин: То есть, по-твоему, просто «Новичка» вообще не было, Маша все правильно сказала?
Киселёв: Ну да, фактически не было ни формулы «Новичка», ни проекта «Новичок». Получается, что сам по себе «Новичок» как конкретное вещество – это выдумка британцев. Нельзя говорить, что кого-то отравили «Новичком» – тут надо либо разобраться в теме и знать, о чем говоришь, либо просто молчать и не выдумывать.
Злобин: А это все Ринк тебе рассказал? Интересно, он же, как ученый, наверное, не должен знать такие вещи.
Киселёв: Это он мне рассказал. Я его спросил прямо: «Вы ученый? Химик?» Он ответил: «Нет, я ближе
