которой занимался Разведупр с 1921 г., закончилась громким провалом после столкновения у пограничного местечка Ямполь. Скандал удалось замять, хотя и польская, и эмигрантская пресса много шумела по поводу этого инцидента. Политбюро во главе со Сталиным несколько раз заседало, рассматривая эту проблему, и приняло два жестких постановления о прекращении «активки» в Польше и Бессарабии. Но в начале 1928-го, когда после «первой военной тревоги» обстановка на западных границах опять резко ухудшилась, пришлось вновь вернуться к идее активной разведки, но уже на новой основе и при других условиях.
Как и в предыдущие годы, руководителем Берзина и его куратором и советчиком в разработке этой деликатной проблемы был его непосредственный начальник – первый заместитель председателя Реввоенсовета Союза Иосиф Уншлихт. Он руководил (не очень удачно) «активкой» на территории Польши и Бессарабии в первой половине 20-х и в 28-м также возглавил работу по возрождению диверсионной работы на западных границах страны, но уже на новой и более качественной основе. Именно эти два человека возглавляли все мероприятия по возрождению «активки» в конце 20-х. Конечно, Берзин действовал не в одиночку. У него было несколько инициативных и опытных помощников с большим, по меркам тех лет, стажем разведывательной работы. Это прежде всего поляк Стефан Жбиковский, латыш Август Гайлис и Михаил Чхеидзе. Были сотрудники и рангом пониже, которые занимались в основном организацией обучения иностранных курсантов в специальных школах. Вся эта большая и трудоемкая работа, требовавшая самого пристального внимания, находилась под непосредственным руководством начальника Управления.
Основная идея новой концепции при разработке диверсионных действий в будущей войне заключалась в том, чтобы исключить возможность использовать советские диверсионные отряды и отдельных диверсантов на территории соседних стран в мирное время. Нельзя было допускать ошибок прошлого и начинать новую партизанскую войну на территории Польши и Бессарабии. Подобными операциями должны были заниматься только местные компартии, привлекая для этого только свои кадры. Но кадры местных партизан и диверсантов надо было подбирать, проверять, чтобы не затесались провокаторы, и обучать трудной науке партизанской борьбы в случае будущей войны. А будущая война во время «первой военной тревоги» считалась неизбежной, и к ней в Союзе готовились заранее. Заранее выводили на советскую территорию кадры будущих боевиков из местных компартий, заранее проводили их обучение на территории СССР и потом переправляли обратно в свою страну.
При разработке концепции диверсионных действий в будущей войне Берзин и его ближайшие помощники учитывали то, что в случае войны собственными силами, то есть силами Красной Армии, может быть обслужен только ближайший тыл будущего противника. В письме Уншлихту от 12 января 1928 г. Берзин писал, что «глубокий тыл противника обслужить значительно труднее. Там будут нами обследованы и подготовлены для диверсионных действий главным образом железнодорожные
