предотвращения.
Однако Британские торговые санкции давали свой результат. Конечно же, нигде не было чая – этого стоило ожидать, его было не найти уже больше года. Но в этот раз не было и сахара, если не считать того, который продавали по заоблачной цене, как не было и стальных булавок.
Мне удалось купить соль. С фунтом кристаллов в корзине я вышла из доков. Стоял жаркий и влажный день; в стороне от реки воздух был неподвижным и густым, как патока. Соль затвердела в джутовых мешках, торговцу пришлось откалывать куски зубилом.
Я задумалась о том, как идут дела с поисками у Фергуса и Йена. У меня был кое-какой план насчет борделя и его обитателей, но сперва нужно было его найти.
Джейми я о своей идее пока не говорила. Если что-нибудь из этого выйдет, будет довольно времени на объяснения. Ряд рослых, склонившихся над тротуаром вязов на боковой улице образовывал густую тень. Я шагнула в ее манящую прохладу и обнаружила себя в начале респектабельного района Кросс-Крика, состоящего примерно из десяти домов. С того места, где я стояла, мне было видно довольно скромное жилище доктора Фентимана, различимое благодаря маленькой болтающейся вывеске, украшенной кадуцеем. Доктора не оказалось дома, но служанка, простая, опрятная молодая женщина с ужасным косоглазием, узнала меня и провела в приемный кабинет.
Это оказалась на удивление прохладная и приятная комната с большими окнами и вытертым холщовым половиком в крупную желто-голубую клетку. Здесь был рабочий стол, два удобных кресла и кушетка, на которую больные могли прилечь для осмотра. На столе стоял микроскоп, в который я с интересом заглянула. Это был качественный инструмент, но немного хуже моего, убедилась я с некоторым удовлетворением. Меня разбирало любопытство относительно остального медицинского скарба, и я как раз боролась с искушением злоупотребить гостеприимством доктора и залезть в его ящики, когда он явился собственной персоной, принесенный на крыльях бренди.
Он напевал себе под нос, одной рукой прижимая к себе шляпу, а на сгибе другой неся потрепанный медицинский саквояж. Увидев меня, Фентиман уронил оба предмета на пол и поспешил схватить меня за руку, радостно улыбаясь. Он склонился над моей ладонью и прижался к ней влажными горячими губами.
– Миссис Фрэзер! Моя дорогая, я так рад вас видеть! Надеюсь, у вас нет никакого физического недомогания?
Я находилась в некоторой опасности быть отравленной алкогольными парами, но постаралась сохранить самое радушное выражение лица, незаметно вытирая руку о платье и одновременно заверяя его, что я в полном порядке, как и все члены моей семьи.
– О, восхитительно, восхитительно, – отозвался он, неожиданно резко опускаясь на стул и широко улыбаясь, так что мне стало видно его пожелтевшие от табака моляры. Огромный парик чуть съехал набок, из-за чего Фентиман выглядел как мышка-соня под стеганым чехлом для чайника, но его это, кажется, не беспокоило. – Восхитительно, восхитительно, восхитительно.
Я приняла его вольный взмах рукой
