сила духа. Все это он который день испытывает на собственной шкуре, точнее, нервах. И вместе с тем он явственно ощущает эманации сочувствия от этой неординарной женщины, которые, к его безмерному удивлению, не раздражают. Во-вторых, каким-то десятым чувством он осознавал, что жизнь Яры прервалась досрочно. Он видел необорванные связи ее ауры, темные проплешины насильственных действий и мыслей по отношению к ней. Она явно умерла не по естественным причинам, но упорно по этому поводу отмалчивалась.
За всеми мыслями он не заметил, как сделал все малоприятные, но необходимые действия и вернулся в сарай – так он прозвал неказистую сторожку. Наличие печки, окна и разваливающейся мебели не делало это помещение полноценным жильем.
– Давай рассказывай, как из комков грязи и металлической банки сварить похлебку. – Велириант аккуратно поставил ведро с водой и снял плащ.
Вынырнув из раздумий, Яромира хитро прищурилась, потом потянулась и смачно похрустела пальцами. Странно: тела нет, а звук остался.
– Начнем с того, что это не грязь, а овощи, которые надо помыть. Нет, не стоит бросать их в полное ведро. Отлей немного воды в ту кастрюлю и хорошенько потри клубни.
Сначала некромант всерьез думал, что над ним издеваются. Ну не может готовка еды быть такой грязной и муторной! Особенно процесс чистки.
– Глазки́ выковыривай, а то потом невкусно будет, – командовала разошедшаяся Яромира. – Очищенная картошка должна лежать в воде, иначе потемнеет.
Злой взгляд был ей ответом. Но есть хотелось больше, поэтому дело медленно, но верно двигалось. Тушенку Велириант открыл чуть быстрее, чем предыдущую кильку. Опыт плюс за более высокую банку куда удобней держаться. Луковица, затерявшаяся среди картофеля, сначала не вызвала особых подозрений… пока дело не дошло до резки. Он проклял все! Великий некромант плакал в своей жизни один-единственный раз – когда появился на свет. После чрезмерная гордость не пропускала ни одной слезинки. Только вопли, только хардкор! Но стоило его высокомерству начать шинковать неизвестный овощ, как предательская влага оросила бледные впалые щеки. Если бы он спросил мнение у Яромиры, она бы сказала, что сие выглядело трагично и где-то кинематографично. Словно готический герой вдруг осознал, что у него есть сердце… в момент, когда его разбили. И хорошо, что не спросил, а то потом пришлось бы объяснять такие понятия, как готика и кинематография. А возможно, еще и выражение «разбитое сердце». Здесь, скорее всего, и случилась бы основная загвоздка.
В общем, завтрак, обед и, с вероятностью девяносто девять процентов, ужин был готов через два часа. Справедливости ради стоит отметить, что вышло вполне неплохо, только жидковато, так как пришлось разводить из-за пересола. Посему Велириант вынужден был признать, что никто над ним не шутил, а искусство кулинарии – это великий подвиг мужества и доблести. Особенно в немагическом мире.
За всеми хлопотами о хлебе насущном новоявленный охранник не заметил, как на территорию
