юноша указал за окно, – в машинах заодно варят борщи.
Кофе оказался горьким, тягучим.
– Витька меня вышколил, – заметил Павел, – адмиралы в Кронштадте люди требовательные, им подают лучший кофе в стране. Его надо готовить в медном ящике на прокаленном песке, однако, где такое взять? Мы не в Абхазии, дорогой кузен… – книжку Стругацких Павел подхватил в поезде «Архангельск-Ленинград»:
– Тоже коммунистическая пропаганда, – поморщился он, – настоящую фантастику, вроде Брэдбери или Азимова, у нас не переводят. У фарцы попадаются такие томики, однако фарца больше интересуется презервативами… – Павел выпустил колечко дыма, – насчет них не волнуйся, я всегда достану хороший товар.
Он добавил:
– Марта тоже читает западную фантастику. Комитетчики смотрят сквозь пальцы на книги, привозимые физиками с конгрессов. Туда выпускают только трижды проверенных людей. Марте такие поездки не светят ни сейчас, ни позже… – Павел и Питер добрались в Веселый Поселок на такси. Кузен, как его стал звать Питер, приехал из деревни Норинская налегке:
– С полупустым рюкзаком, – заметил Павел, – но туда я тащился навьюченным, словно верблюд… – официально Павел считался пребывающим на этюдах:
– Русский север, – наставительно сказал кузен, – источник вдохновения художников. Я теперь не отношусь к творческим кругам… – Павла без экзаменов приняли на восточный факультет МГУ, – но я все-таки выпускник художественного училища. К тому же псам, – кузен только так называл комитетчиков, – важны мои таланты этого толка… – Павел спокойно добавил:
– Я подделываю документы… – он повертел паспорт Гренеля, – значит, мой парижский кузен тоже этим занимается. Хорошая работа, – одобрительно сказал юноша, – молодец, что не выбросил бумаги, то есть не успел, – он подмигнул Питеру, – паспорт пригодится серым заказчикам и вообще пригодится… – он обещал снабдить Питера новыми бумагами:
– Но придется подождать до Москвы. В Питере я ничего подозрительного не держу, – объяснил Павел, – серые заказы выполняются на безопасной квартире в переулке Хлебниковом… – Питер улыбнулся:
– Где жил мой отчим, Волк, где его арестовали осенью сорок пятого… – Павел вытянул длинные ноги:
– В поезде с моим ростом неудобно, все затекло… – юноша повел плечами:
– Я знаю. Пока Надя болталась с товарищем Трегубовым, – он усмехнулся, – по просторам СССР, она выучила нашу семейную историю… – Павел отвез в Норинскую книги и продукты для ссыльного Бродского:
– Я у него прожил три дня, – заметил кузен, – выслушивал стихи, его и чужие… – отметившись в управлении Комитета в Вологде, Павел сел на проходящий в северном направлении поезд:
– От станции Коноша до Норинской надо миновать километров двадцать по ухабам, – невесело сказал он, – но на мое счастье попалась попутка. Обратно я ехал только с этюдником
