по милому лицу и фигурке девушки.
– Александра, вы очаровательны. Ваша прелесть в сто крат сильнее волнует взор и душу, чем роскошь всех драгоценностей, что я когда-либо видел в своей жизни. Даже предположить не смею, насколько повезет вашему будущему избраннику.
Невольным румянцем смущения вспыхнуло лицо девушки. Стараясь его скрыть, Александра поправила тонкий пояс платья.
– Ладно, ладно… Довольно, комплиментов, – добродушно произнес Никос. – Александра, дорогая, ты что-то хотела мне сказать? Что-то срочное?
– Нет, нет. Просто Тедорос попросил передать тебе, что собирается поехать в город. Чтобы ты его не искал, – сказала Александра.
Не любившая излишнего внимания к своей персоне, девушка хотела покинуть кабинет отца. Она еще о чем-то хотела ему рассказать, но не то время, не тот момент, видимо, выбрала.
– В таком случае, не стану тебя задерживать. А Теодорос может сам решать, как ему действовать. Сегодня он мне не понадобиться, – сказал хозяин.
– Спасибо, – Александра бросила быстрый взгляд на гостя. – Всего вам доброго.
– Удачи тебе, моя хорошая, – тепло улыбнулся собеседник.
Александра покинула кабинет. Возвратившись к столу, Никос вновь взял в руки изысканный камень.
– Самый лучший сапфир, я теперь вижу, предназначен для нее, не так ли? – нарушил безмолвие голос гостя.
Сеньор Метаксас протянул раскрытую ладонь с лежащим на ней сапфиром. Бирюзово-синее свечение вспыхнуло в то же мгновение.
– Завтра утром я отправлю к тебе Теодороса с выписанным чеком на покупку этого камня. Никто более не должен его видеть.
Глава 5
Элена приблизилась к полуотворенной двери балкона. Ласковый ветерок легко, словно играючи, коснулся лица и обнаженных рук женщины. Элена осторожно убрала в сторону тонкую портьеру, и в то же мгновение дурманящий аромат сирени закружился по комнате, принося с собой бархатное таинство весеннего вечера. Смеркалось. На лазорево-алом небосводе, истекающем кровавыми слезами заходящего солнца, то здесь, то там вспыхивали молочно-бледные звезды. Благостное безмолвие спустилось на мир, без следа сгасив дневную суматоху, и даже беспокойные птахи притихли в цветах жасмина, раскинувшегося под окнами.
Элена любила это время, когда наступали минуты неторопливых бесед за ужином; когда тепло семейного очага хоть на краткие часы помогало забыть о тревогах и сомнениях минувшего дня. По губам Элены скользнула счастливая безмятежная улыбка. Возвратившись к трильяжу, сеньора взяла изящный черепаховый гребень, украшенный причудливым узором жемчужной россыпи. Грациозными движениями начала расчесывать длинные темно-каштановые локоны. Теплый шелк волос разметался по плечам. Вскинув голову, молодая женщина задержала взгляд на своем отражении в хрустальной глади зеркала.
– Неплохо.
