ng>
Пролог
Мчатся дивные кони, тихо тают в тумане,
Возвращается страсть, и сражение манит.
Нас опять окружают дивных викингов песни,
Это старые мифы в поднебесье воскресли.
И князья удалые будут к нам благосклонны,
И проносятся кони, и глядят удивленно.
Там волхвы молодые, нет пленительней магов,
И еще остается, и любовь и отвага.
– Что ты снова за саги, нам бы надо про чувства,
Но опять побеждает, и любовь и искусство.
И прекрасные девы во мраке встречают,
И родные напевы снова нас окружают.
Кто там – свет этот дивный? Там красавица Лада,
Где-то в шелесте ливня и любовь и отрада.
Это Русь дорогая в дивном свете и звоне,
И несутся куда-то наши легкие кони.
Мы встречаем их снова в тиши на рассвете,
Мир прекрасный и новый там солнце осветит,
Это гордая ведьма с русалкой воркует,
Все растаяло где-то, только Русь торжествует.
Никаким басурманам ты уже не подвластна,
И не взяли обманом – старались напрасно.
Там волхвы молодые, нет пленительней магов,
Нам еще остается, и любовь и отвага,
Нам останутся саги и песни о битвах,
И лежат они где-то в курганах забытых,
Но однажды проснутся и, даль рассекая,
Снова песни польются, на Русь увлекая,
И прекрасные девы во мраке встречают,
И родные напевы снова нас окружают.
Возвращается страсть, и любовь тебя манит,
Мчатся дивные кони, тихо тают в тумане….
Был он воин и только. И детям своим кроме преданности оружию и ратной доблести, ничего более передать не мог. И в русской истории ВОИНОМ остался. Опаленная гибельным пожаром Искорстаня, душа его не могла найти покоя.
Повести временных лет.
И БЫЛ ОН ТОЛЬКО СЛАВНЫЙ ВОИН
И начнем мы повествование о Святославе, сыне Олега и Ольги, воине воинов и князе князей. Не грешно и нам сегодня, присоединяясь к бесчисленным сказаниям и легендам, написать еще одну. Пусть сей славянский король Артур, спавший до сих пор богатырским сном, воскреснет снова и промчится на коне своем боевом, по тем землям, которые он когда- то защищал и завоевывал, поливая собственной кровью. Он достоин того, чтобы мы, сколько бы времени не прошло, помнили о нем.
Вступление
И снова белый лист бумаги. И снова комната, забитая книгами, рукописями с замысловатыми записями. И имена, имена Гостомысл, Рюрик, Олег, Ольга – далекие наши предки становятся ближе, роднее, понятнее.
Мой собеседник смотрит в пустоту, куда-то выше моей головы, он отключился от реальности, хотя и внимательно следит за каждым движением. И с ним я постепенно перебираюсь в прошлое, и нереальным кажется настоящее.
Эпоха четвертого славянского князя. Он был после Рюрика, Олега и Игоря с Ольгой. Его знают лучше предшественников, о нем так много писали в древних рукописях, им восхищались.
Его мы видели в младенчестве, рядом с матерью его княгиней Ольгой, когда полыхали города древлян. Он видел, как она мстила коварным за гибель отца его. Отмечали, как угрюмо взирал он на происходящее. Кажется, что он рос у нас на глазах, и ушел от матери своей, не желая принимать христианство и подобно отцу своему оставаться до конца дней в тени Олеговой.
– Ты рвался о Святославе поведать, – Напомнила я на этот раз моему вечному рассказчику.
Но дух противоречия в нем неистребим.
– Рвался, когда ты меня о викингах и Рюрике пытала, а теперь не хочу.
– Что так? – удивляюсь я, понимая, что если он и на самом деле не хочет этого, то заставлять его бесполезно, он слишком упрям. Но, скорее всего он только капризничает и набивает цену. Я знаю, как любит он говорить о Святославе, может быть потому, что бывал с ним чаще, чем с другими, и виноват перед ним больше, чем перед ними. И он считает его главным своим завоеванием, отвоеванным у ненавистной христианки – княгини Ольги.
В противовес светлому, мудрому и прекрасному Олегу, которого невозможно не любить, Святослав иногда кажется таким суровым, что любить его невозможно, он жесток и упрям. Но истина где-то посередине. Многое наносное, придуманное врагами о князе позднее. Стоит только вглядеться и вслушаться, понять, как было на самом деле и ясно, что это не так. Трагедия эта более страшна и глубока.
И мы
