поняла.
– Макс Бэнг, рок звезда, был осужден за убийство и приговорен к пожизненному заключению, его нашли мертвым в собственной камере десять лет назад. Кто-то перерезал ему горло или он сам это сделал. Посмотрите в интернете.
Настя нажала на отбой и медленно положила трубку. Бросилась к сумке, достала конверт с фотографиями, которые рассматривала еще вчера вечером, и чуть не закричала – на снимках был совершенно другой человек. Она бросилась к компьютеру, набирая имя и фамилию рок звезды, ей стало плохо. Она села в кресло, судорожно вцепившись в подлокотники. Бэнг действительно погиб несколько лет назад и его признали виновным в смерти шести фанаток, которых он якобы зарезал.
Снова и снова она вводила фамилию певца, пока случайно не наткнулась на сайт о демонах, и неудивительно с такой-то фамилией. Автоматически пролистала вниз и почувствовала, как внутри все похолодело. Там, на странице мистического сайта была размещена старинная гравюра с изображением демона, найденная при археологических раскопках. И с гравюры на нее смотрел…О Боже… Макс Бэнг. Ей показалось, что он улыбается краешком чувственных губ. А внизу надпись: " Когда ты постигнешь все тайны жизни, то будешь стремиться к смерти, ибо она не что иное, как еще одна тайна жизни"
*************************
*1 Ману – человек (цыганский. прим. автора)
*2 Бэнг – демон (цыганский. прим. автора)
*3 I give you sweet pain – Я дам тебе сладкую боль (англ.прим.автора)
То есть Ману Бэнг – это человек-демон или человек-дьявол.
Рассказ 2
Можно ли простить?
Я устало откинулась на спинку кресла, и потерла кончиками пальцев виски, после двенадцати часов работы голова раскалывалась на части. Взглянула на настенные часы – как всегда засиделась. Завтра День Влюбленных. Мед персонал рванул домой закупать подарки, приемный покой украсили гирляндами с сердечками. Скромно, но с намеком на праздник.
А мне уходить не хотелось…дети у мамы, собака тоже с ними. И что мне там самой в четырех стенах сидеть? Одиночество…как остро оно ощущается во время праздников.
Говорят, врачи со временем становятся циниками, а я все не дождусь, когда мое время настанет. Каждая смерть шрамом в памяти. Личное кладбище в душе, где бережно хранятся фамилии…чаще диагнозы и лица. Их лица. Тех, кому я не смогла помочь. Иногда лица их родных и много боли. Почему-то я помню именно их, а не счастливые улыбки выздоровевших пациентов, их благодарственные письма, звонки по телефону и подарки по праздникам. Вот они забываются…а те, кто не вышел из операционной – они всегда со мной. И никакого на фиг цинизма. Теперь к ним прибавилось еще одно лицо – Долгов Сергей Александрович, двадцати пяти лет, черепно-мозговая травма. Он умер на операционном столе еще до того, как я успела взять скальпель в руки. Крики его жены: «пожалуйста…нет…я не успела сказать ему…я только скажу…пустите…», до сих пор стоят у меня в голове, разрывают барабанные перепонки, выворачивают душу, я еще долго буду помнить его окровавленное лицо, широко распахнутые мертвые глаза и в них мое отражение.
