на меня нормальными зрачками. Радуюсь:
– Живой, значит…
Гляжу на свою руку, которую сжимает над своим лицом воскресший. Точнее, я смотрю на свои часы на руке. Но они, безусловно, врут, показывают только без четверти шесть. В августе это ещё вполне светлое время суток. Они, эти часы, вообще не согласуются с реальным временем. И я вздохнул. То ли дело, моя, некогда взорванная, ручная машина времени, «котлы»! Они хоть помогали точно определяться со временем, через которое меня носило. А эти… И смартфон такой же… А сейчас примерно часов девять, начало десятого. Уже заметно стемнело!
– Где я?.. Вы кто? – неожиданно спрашивает меня оживший.
Значит, не помнит, как мы вместе воевали… А голос глуховатый, но интересный. Там, когда мы бились, я его не слышал. А до своего полковника Богданова, вообще не обращал внимания как звучат голоса других людей. Всё казалось почти единообразным, зависящим только от возраста и пола. А теперь я начал различать. Красивыми были голоса уверенных в себе людей.
– Мы пока ещё в парке, а я Евгра… – представляться ещё и именем было глупо в данной ситуации и я завершил первым, что пришло в голову. – твой спаситель…
Конечно, глупо вышло! Ничего другого в голову просто не шло.
– Что со мной было? – он на мои выкрутасы не обратил внимания, гнул своё и пытался лёжа оглядеться вокруг.
Мне досконально разъяснять что с ним было виделось излишним. Поэтому решил дать какой-то минимум для общего впечатления.
– Тебя ребята побили и ты был без сознания… – я сознательно опустил многие моменты, связанные с ситуацией, но не касающиеся его вопроса. – И мне только сейчас удалось привести тебя в чувство. Но ты лежи. Сейчас я вызову сюда неотложку…
– Не надо!.. – неожиданно резко откликнулся парень, выпустил из цепких пальцев и оттолкнул мою руку. – Не надо неотложку сюда!..
– Не бойся!.. Всё уже прошло. Пусть медики тебя осмотрят и…
– Не надо неотложку. Там, в скорой, моя мама работает…
Я его очень хорошо понимал. Беспокоить маму из-за каких-то придурков, поймавших его в парке, конечно, не стоило.
Рубашка на парне по-прежнему распахнута, а на том месте, через которое я минут пять обрабатывал приутихнувшее сердце, сияет яркий отпечаток моей левой пятерни и у ребра, ещё двух пальцев правой. Отдельные красные пятна разных размеров на почти белой коже. Но эти синяки у него быстро пройдут…
– Ты думаешь, твоя мама не заметит, что тебя побили?.. Да, вероятно она, не догадается даже, что ты был в коме и минут около пяти у тебя не билось сердце…
Я, упустив, конечно, истинную причину необходимости реанимации, в нужный момент умолк. Пусть парень подумает о правильном отношении к своему здоровью!
– Мне нужно встать. Я домой пойду… – упорно произнёс воскресший.
Я помогать вставать ему не стал. Просто поднялся с травы сам
