собор, – обратился Отрепьев ко всем, – сам видишь, кого из тебя благодать разумения облюбовала. Знаю, знаю, все – достойные, подвигами благочестия все ломаные, но – прошу и мне внять – не великий старец и слепец, каким был прежний Иов, нынче надобен. Мне надобен в отцы, а вам в учители – и в даль зрячий, и ходячий справно человек! А посему… – возвысил голос государь.
Тут из строя духовенства выбился волнующийся молодой игумен.
– Государь православный, надежа, попытай и меня, – выкликнул он, – я тоже зрить здоров – версты не доезжая, в монастырском стаде всех бычков и телочек сочту!
– Если так, – посуровел царь, – глянь мне в даль: какие звери ходят в Африке?
Отрепьев ясно помнил, как срезался сам на животном мире Индии – мактиторах и саламандрах, и приготовился хохотать сам.
Архимандрит сощурился изо всех сил и стал читать по «Индикополóву», раскрытому тайно товарищем за спиной царя:
– По Африке идет… «единорог, таков есть утварью яко кобыла, имат един рог, иже есть четырех ступеней, есть светел и сечет как меч. И вельми то животное грозно есть: всех противящихся ему истязает рогом своим…»
Архимандрит прервался – проморгаться и перевести дыхание, и сразу услыхал хихикающих умников.
– Нет, это ты, свят отец, пальцем в небо, а там одно поветрие побасенное! Нет в свете сих существ с благородным передним рогом! Им и не бывать ни «ныне и присно», ни всегда!..
Разумного царя кто-то уверенно потрогал склоненным челом за рукав – это епископ Игнатий все был рядом, выпрямился, улыбался:
– А вот и есть, мила надежа-государь! Зверь-носорог пасется в Африке – бычун! Правду мой брат молвил.
Бучинский и полуполковник Иваницкий подтвердили нехотя реальность зверя.
Архимандрит благодарно взглянул на Игнатия и приосанился.
– Хорошо, продолжай – еще кто там водится? – указал ему уже серьезно царь. – Да не заглядывай за плечи мне – там наш север, а не африканский юг. Не труди глазки, сокол, – по чести, памяти теперь ответствуй.
Игумен порозовел, зажмурился уже для памяти:
– Тамо же есть… в воде глисты… сиречь черви, имеющие две руци, аки человеки… есть длиной в сажень и в локоть, толь сильны – елефанта поймая, влечет в воду и истлевает!
Отрепьев собрался захохотать, а Игнатий опять тронул его:
– И таковые на плаву. Это же аллигаторы.
– А у вас в Рязани и грибы с глазами есть? – не сдержался царь, тише добавил Игнатию только, – што ты дури норовишь? Сам не желаешь в патриархи?
– Ох, желаю! – признался в бороде Игнатий. – Но вот я, батюшка, шепну тебе, только худом уж меня не вспоминай: всяк остросмыслый муж суть алхимист душ человеческих, то есть он ищет способов – врагов в друзей чудесно обращать, как говна в золотинки.
Минуло дня три с того утра, как Священным собором был избран патриархом всей Руси ахеянин Игнатий – и восхищение царя бесценной залежью
