этого Иван без всякого сожаления убил старушку, потому что она знала его и могла донести в милицию.
…Антон взял у Наташи бутылку шампанского и сделал несколько глотков.
– Зачем ты мне рассказал это? – дрогнувшим голосом спросила Наташа. Все это время она сидела молча, и Антон почти физически ощущал, как она боится.
– Ты, наверное, уже догадалась, – шепотом произнес Антон, – что человека того звали не Иваном. Это был я. С тех пор я и колюсь. Грехи, свои и бабкины, которые она мне передала, тянут душу. Морфием я заглушаю голос того, кто тогда сказал мне: «Ты мой», но раз в году я знакомлюсь с женщиной, заманиваю ее в лес и…
Наташа вскрикнула, вскочила с места и бросилась бежать. Антон видел, как белое пятно мелькает между деревьями, слышал ее охи и слабые выкрики, но все же, прежде чем броситься за ней вдогонку, сделал несколько глотков.
Догнал он ее быстро. Наташа зацепилась платьем за куст, упала и, усевшись прямо на землю, разрыдалась. Антон присел рядом с ней на корточки, обнял ее за плечи и принялся успокаивать.
– Ну-ну, перестань. Успокойся. Ради бога, извини. Я не думал, что ты такая трусиха. Взрослый человек, а испугалась какой-то сказки.
– Уйди, дурак! – сквозь рыдания выкрикнула Наташа.
– Дурак. Конечно, дурак, – охотно согласился Антон. – Ну прости меня. Знал бы, что ты такая трусиха, не стал бы рассказывать. Просто я хотел в занимательной форме сказать, что всякая гнусность, совершенная человеком, в конце концов возвращается к нему же. Извини, разнузданное воображение подвело. Ты просто не дождалась концовки. После рассказа я хотел наброситься на тебя и страшным голосом закричать: «А сейчас я тебя съем».
– Очень остроумно, – всхлипывая проговорила Наташа. – Ты что, совсем ненормальный?
– Может, и не остроумно, зато страшно. А ты все испортила.
– Ты страшный дурак, – сказала Наташа. – Теперь я понимаю, почему от тебя ушла жена. Если все, что хотел сказать, ты втолковывал ей таким же способом, странно, что вы еще как-то жили. – Наташа икнула, и Антон вставил ей в ладонь бутылку шампанского.
– Выпей, только осторожно – пенится.
– Заботливый, гад, – уже спокойнее ответила Наташа и не спеша отпила из бутылки. – Нет, ты никак не мог быть моим папой. Он, по крайней мере, считался с людьми. А ты чудовище.
– Нет уж, – шутливо возразил Антон. – Теперь не отвертишься. Я – твой папа!
– А насчет глупости в занимательной форме – это ты наврал, – сказала Наташа. – Для этого не надо было тащить меня в лес. Про таких, как ты, говорят – непутевый. Напугать хотел, у тебя это хорошо получилось. Все! – Наташа встала и вернула Антону бутылку. – Хватит с меня леса, пойдем вниз.
Только сейчас Антон заметил теплый оранжевый свет между деревьями, а в одном месте была видна половина светящегося окна.
– Похоже,
