в шафранно-оранжевой вспышке. Ударная волна застала его врасплох. Все стекла вылетели разом. Обломки другого дирижабля вонзались в оболочку баллона. Оторванная лопасть пропеллера рассекла гондолу, словно серп. Вражеский пилот вылетел в огромную дыру, образовавшуюся на том месте, где раньше была стена. Тео все еще видел перед собой его широко раскрытые изумленные глаза.
Шатаясь, Тео добрался до радиопередатчика и схватил болтающийся на проводе микрофон. Он не знал, работает ли еще передатчик, и все равно орал в него, пока не потерял сознание от ужаса и потери крови. Падая, он успел услышать голос, который сообщил, что помощь уже в пути. Над цитаделью поднимались два столба дыма, а над ними в золотом небе набирали высоту синие, словно стрекозы, дирижабли воздушного корпуса Загвы.
Глава 2
Дела сердечные
От кого: Рен Нэтсуорти,
ВТС «Дженни Ганивер»,
Перипатетиаполис,
24 апреля 1026 г. Э. Д.
Дорогой Тео!
Надеюсь, в Загве жить не очень скучно? На случай, если все-таки скучно, я решила: сяду, напишу тебе нормальное письмо. Расскажу, чем занималась все это время. Даже не верится… Кажется, все было только вчера – Брайтон, Облако-9 и мама…
После того как ты улетел в Загву, профессор Пеннироял тоже нас покинул. У него много друзей в других городах, к кому-то из них он и отправился погостить – а вернее, пожить за их счет. Я так думаю, потому что после крушения Облака-9 у него осталась только одежда, и та очень уж несуразная, вряд ли за нее много дадут на базаре в Ком-Омбо. Я его чуть было не пожалела даже. Он ведь нам помог – доставил в Ком-Омбо и шум такой поднял в больнице, что папу согласились лечить бесплатно. Хотя, я думаю, все у него будет в порядке (у Пеннирояла, в смысле). Он мне сказал, что задумал новую книгу – о сражении в Брайтоне. Пообещал не врать, особенно насчет нас с тобой, но, по-моему, он об этом обещании забудет, как только сядет за пишущую машинку.
Папа тоже в порядке. Доктора в Ком-Омбо дали ему какие-то зеленые пилюли, велели принимать. Теперь у него меньше болит, и приступов не было с той ужасной ночи на Облаке-9. Только он как-то вдруг постарел и ужасно грустит. Из-за мамы, конечно. Он ее по-настоящему любил, несмотря ни на что. А теперь не знает, жива она или нет. От этого ему очень тяжело, хоть он и храбрится.
Я думала, как только он поправится, захочет отвезти меня домой, в Анкоридж-Винляндский, а он об этом ни слова. Так мы и странствуем по птичьим дорогам – немножко мир посмотреть, немножко поторговать. Торгуем в основном антиквариатом и олд-теком, но только безвредным – не то что эта кошмарная Жестяная Книга! Неплохо зарабатываем. Даже смогли заново покрасить дирижабль и перебрать двигатели. Название поменяли снова на «Дженни Ганивер» – так наш кораблик назывался давным-давно, до того как профессор Пеннироял украл его у мамы с папой. Сначала мы сомневались, не опасно ли это, но вряд ли кто-то еще помнит название бывшего дирижабля Сталкера Фанг. А если и помнят, я думаю, никому нет до него дела.
