выругался и отключил трубку. Боб только пожал плечами:
– Он нам не хозяин. Перебьемся и без его бабок. Если бы наш шеф узнал, он нас бы оштрафовал за такие дела и не кисло. Можно было наделать ему проблем. Вовремя откатили. Пошли пиво пить!
В другой раз около университета Ховрин увидел Катю, когда какой-то бородатый мужчина лет тридцати ей что-то втирал и чуть не трогал за плечи. Катя его внимательно слушала. Ховрину это не понравилось.
Он подошел вразвалочку, сказал басом:
– Ты бы, мужик, не очень-то к моей девчонке терся!
Мужчина оторопел и не нашелся, что и сказать. Потом кивнул и отошел.
– Это был наш преподаватель с курсов! – чуть позже сказала Катя и тут же звонко рассмеялась. – Интересно, что он обо мне подумал?
– Ладно, скажешь, что школьный приятель. К тому же очень влюбленный и ревнивый.
– Охо-хо-хо! Скажите, пожалуйста! – Катя слегка покраснела. Ей явно это было приятно.
По вторникам вечером с пяти до семи в Доме Творчества Юных обычно происходила репетиция девической группы «Дилижанс». Катя играла там на бас-гитаре, подпевала. Все девчонки там были довольно симпатичные. Исполнили несколько известных песен на английском языке в собственной обработке.
– Ну, и как? – спросила потом Катя, вся с горящими щеками. – Только правду.
– Хреново вы выступаете, – огорошил ее Ховрин. – Солистка вообще петь не умеет, воет. Играете вы неплохо, а поете – так себе, на три балла. Извини. Легко сравнить – поставь оригинал.
Катя, впрочем, не слишком обиделась:
– Я тоже как-то послушала нашу запись у себя дома и ужаснулась. Но это у нас как клуб: никого выгнать нельзя. Это она, Снежана, создала группу. Ее отец дал деньги на аппаратуру. Мы собираемся, репетируем, обсуждаем проблемы. Жалко, что это скоро кончится. Школа, все это. Может, будем встречаться. А группа точно развалится.
Ховрин понимающе кинул:
– После окончания школы все разбегаются, кто куда. Я вообще мало кого из своего класса видел за этот год. Все где-то учатся, появились другие компании. Два-три человека разве что встречаются регулярно. Я вот постоянно только с Юриком Васильевым встречаюсь. Он теперь в Купчино живет. Метро «Международная», десять минут пешком.
Возвращались из Дома Творчества как обычно через узкий проход между домами.
Там стояла компания – четверо. Один энергично с чавканьем жевал резинку. Крикнул Ховрину:
– Эй, чувак, базар есть!
Ховрин сказал Кате:
– Иди, я с ними поговорю! Иди-иди, сказал! Я догоню.
Парень, жующий жвачку, вразвалку приблизился к Ховрину, дыхнул в лицо мятой:
– Ты кто такой?
– А тебе чего надо?
– Чего с ней ходишь?
– А тебе-то что?
– Чего ты, блядь, выступаешь? Ты кто такой?
Все другие стали придвигаться.
– Я на хозяина работаю.
– Что
