ула ясно видит, что внутри нашей планеты находится ещё одна, только большего диаметра, отчего нашу голубую планету непрерывно пучит.
– Сенсация: японские рыбаки засняли, как нечто, холодящее кровь, всплыло из бездны и громко сдохло! Учёные глянули и снова обо… не обрадовались!
– Бабушкин способ восстановления девственности. Получается как новая, ещё крепче! Придётся вам, ребята, попотеть-2!
Спасибо, Бабушка!
– Ещё сенсация: наша Земля всё-таки ПЛОСКАЯ! Учёные подползли к краю, глянули вниз и снова… отползли назад, придерживая штаны!
Может, нам учёных поменять?
С другого конца, при всём научном ажуре нам как-то ненавязчиво, но упорно втюхивают мысли о конце света. Через стенку от упомянутых пропахших собственным ужасом учёных живут такие же эксперты. Они непрерывно дают непрерывную оценку происходящему, причём всегда в одном направлении: «Скоро гроба подорожают!»
Впитывая всё это, человечество живёт как бы в предчувствии мировой диареи. Вроде надо что-то делать, но лучше не начинать – вдруг не добежишь!
Короче, если почитать, послушать, пошерстить блогосферу, – это не жизнь, а послепраздничная рвота! То есть жить страшно, противно, дальше хуже некуда!.. Однако, что любопытно, на кладбище по-прежнему никого калачом не заманишь! Проезжаем себе мимо, вроде нас не касается! Обязательно покасается! Так чего наперёд плачем, скорбим, нервно меряем давление? Зачем обижаем судьбу? Жить-то, как выясняется, хочется. Зачем её портить?..
Потому что смотрим, цепляемся очами за всякую дрянь. Но выход есть: нужно читать хорошее.
Часто помогает.
С этой нехитрой мыслью автор решил обнародовать всё нижеследующее.
Об авторе
Воспоминание о французском ресторане (фрагмент биографии)
Воспоминать об этом ресторане нечего. Разве что он находится в центре Минска.
Мы приехали туда около полуночи на каком-то огромном джипе. Вошли почему-то с тыла. Огромное белое помещение с двухэтажным потолком, холод от тупо работающих кондиционеров. На большое помещение нас было шестеро, все шестеро – это была наша компания. В меню всё было по-французски и лишь внизу русский перевод. В колонку цифр справа автор заглянул по глупости и сразу захлопнул эту книгу, чтобы не глянуть уже по неосторожности. И не то чтобы автор платил, нет, платил один состоятельный Виталик, просто человеку нормального состояния души и кошелька не надо показывать такие цены – это, во-первых, бессмысленно и, главное, безнравственно.
Где-то в середине тайма автор высказал мысль, которая, надо думать, витала у всех. Мысль была такая: а вот раньше бы по бутылке портвейна на лицо, два батона, кабачковая икра и плавленый сырок для дам – ведь хорошо было бы, не правда ли, господа? На что господа промолчали, но в душе кивнули. Люди-то собрались хорошие, а французский ресторан располагает лишь к поглощению того, что они называют пищей. И называют напрасно. Ибо когда тебе на полуметровом в диаметре блюде подают что-то лежащее в центре и перекрывающее этот условный центр еле-еле – о чём можно говорить, друзья?! Но выпить можно везде и всегда. Что и делалось, занюхивая некоей булочкой, которая одна из всех яств напоминала именно еду.
Но Господь не даёт испытания выше сил, за наказанием следует избавление. Глубокой ночью ехали в том же джипе домой уже вдвоём. И вот мы едем, из динамика слышен хороший интеллигентный голос, читающий собственные произведения. Некто Игорь Иртеньев. И вот среди тех стихов автор услышал одну фразу, удивился, попросил хозяина отмотать плёнку – не ослышался ли автор? Хозяин отмотал. Автор не ослышался. Но прежде чем огласить эту волшебную фразу, автору хочется поделиться волшебным же воспоминанием, которое можно озаглавить просто:
Как я встречался с поэтом Игорем Иртеньевым. Два раза
Это было ровно много лет тому. Это была Рига, Международный конкурс юмора и тогдашней сатиры «Кубок А. Райкина». Автор со своим театром «Христофор» отправились за этим самым кубком. Вот артисты говорят автору: «Васильевич, там есть номинация «Лучшему писателю» или поэту – выступи, а?!» Юра – директор – говорит: «Володя, у нас театр молодой, нам лишний приз не помешает». Он эти самые призы собирал, как смородину. А заявили они об этом потому, что полностью обнаглели.
Ибо уже на третьем году существования «Христофор» скосил бо́льшую часть призов на последнем Всесоюзном конкурсе артистов эстрады. Скосили бы все, но москвичи, которые командовали всегда и всеми конкурсами и ВСЕГДА в них побеждали, никак не могли уехать домой с порожними руками, их бы в обратном поезде парализовало. Но факт, что провинциальный «Христофор» на то время был уникальным событием во всей огромной державе, и не его вина, что он был провинциальным. В этом коллективе, кстати, автор был его создателем, автором, режиссёром, художником по костюмам,
