в нашу форму. Направь двух бойцов, пусть осторожно «понюхают», что там.
– Есть направить двух бойцов, – также тихо ответил Леонтьев.
Не успел сержант исполнить команду командира, как один из бойцов, передвигавшийся вдоль вагона, замер на месте, а затем поднял правую руку, что означало для всех – «внимание». Солдат рукой указал Сорокину на вагон, из которого еле слышно доносились мужские голоса. Александр махнул рукой, и солдаты быстро окружили вагон. Грачев залег за кучей какого-то ржавого металла и, установив сошки, направил свой пулемет на дверь вагона.
– Без команды не стрелять, – передал он по цепочке.
Капитан передернул затвор автомата и, укрывшись за углом водонапорной башни, громко закричал:
– Сдавайтесь! Вагон окружен! Сопротивление бесполезно! Всем гарантирую жизнь!
Все замерли, ожидая ответа немецких диверсантов. Чувствовалось, что они не ожидали окружения и сейчас решали: сдаваться им или принять бой.
– Сдавайтесь! – снова крикнул Сорокин.
– Кто нам предлагает сдаться? – выкрикнул кто-то из вагона. – Какие гарантии?
– Капитан Сорокин, сотрудник особого отдела армии. Я не агент госстраха, чтобы давать гарантии. Я предлагаю вам сдаться, чтобы спасти свои жизни!
Неожиданно тишину вспорола автоматная очередь. Дверь вагона резко открылась, и из нее полетело несколько гранат. Взрывы, едкий дым загоревшегося вагона и треск автоматных очередей, все слилось в единую какофонию. Пули крошили доски вагона, и казалось, что там уже не могло остаться ничего живого, но это только казалось. Диверсанты дрались отчаянно, хорошо понимая, что они обречены и что в случае их пленения пощады им не будет. Трассирующие пули прижали к земле бойцов Сорокина, не давая им поднять головы.
– Грачев! Прикрой меня! – крикнул он пулеметчику и бросился вперед.
Под прикрытием пулеметного огня Александр медленно пополз к вагону. Когда до него осталось метров тридцать, он сорвал чеку и швырнул гранату в открытую дверь: мощный взрыв разметал диверсантов по вагону. Похоже, он спровоцировал детонацию хранившейся в вагоне взрывчатки. Неожиданно стало тихо, только слышался треск горевших вагонных досок.
– Сержант! Соберите оружие и документы! – приказал Сорокин Леонтьеву. – Проверьте, потери есть?
– Убитых нет, Крылов легко ранен, – доложил тот.
Пока солдаты вытаскивали трупы диверсантов из разрушенного вагона и складывали их вдоль железнодорожного полотна, капитан присел на какие-то разбитые ящики и закурил. Только сейчас он понял, что у него сильно болит раненая нога.
«Не долечил, – подумал он. – Лишь бы не открылась рана».
– Сержант! Сколько диверсантов? – спросил он Леонтьева.
– Семь трупов, – как-то буднично ответил ему тот. – Посмотрите, товарищ капитан, кажется какие-то документы.
Сорокин взял кожаную полевую сумку и
