о за другим двух сыновей, жующих за столом свои бутерброды.
– Все, что найдешь в холодильнике, – откликнулась темноволосая женщина, попутно одеваясь. – Кофе на столе, мы чуть не проспали сегодня, черт, я ничего не успеваю, а мне еще нужно завести ребят в школу.
– Не нервничай, милая, времени еще полно. Иди ко мне, – он притянул ее к себе. – Я люблю тебя, – произнес он как заклинание, пытаясь перехватить ее взгляд. Впрочем, оно подействовало, лицо ее разгладилось, осветившись изнутри:
– Я тоже люблю тебя.
Спустя двадцать минут, Джеймс Вудрок вышел из дома и окинул взглядом свой ухоженный участок. Тысячедолларовый газон приветствовал его изумрудными красками, играя в лучах солнечного света. Недавно нанятый газонокосильщик уже принялся за работу, и Джеймс громко окликнул его, с трудом вспомнив имя:
– Хорошее утро для работы, Виктор?
– Точно, сэр, – ответил тот, поднимая голову и заглушая мотор. – Ваш газон – лучшая часть моего дня.
– Ты работаешь у нас всего два дня, а уже успел влюбиться в наш газон? – рассмеялся Джеймс, подходя ближе.
– Буду честен, сэр, дело не в газоне. Просто ваша жена варит самый вкусный кофе, который я когда-либо пил.
– А ты думаешь, почему я женился на Софии? – ухмыльнулся Джеймс. – Да, кстати, насос в бассейне барахлит, ты не взглянешь, в чем там дело?
– Я заскочу к вам после работы, если не возражаете.
– Без проблем. Буду рад, если сможешь разобраться, мне некогда искать мастера. Разумеется, я все тебе оплачу, – Джеймс сел в машину и завел мотор любимого «Вольво». Машина тронулась с места, и окно медленно поехало вверх, отсекая уютную реальность.
Суета офиса накрыла Джеймса сразу по прибытии. Деловитый дух проектно-инженерного бюро, которое он возглавлял одиннадцать лет, поддерживали несколько гениев и пятерка людей в административном отделе. Джеймс прошел по коридору, привычно кивая подчиненным и раздавая указания. Мисс Поул уже ожидала возле его кабинета, словно щитом прикрываясь бумагами на подпись.
– Мистер Вудрок, звонили из градостроительства, вам нужно связаться с их начальником, – затараторила она, словно от скорости речи зависела ее жизнь.
– Хорошо, спасибо. Оставьте бумаги, я вас вызову, мисс Поул.
Она немного помедлила на пороге, ожидая еще каких-нибудь указаний, затем удалилась. Джеймс приступил к работе.
Виктор стриг газон, когда внезапно ощутил недомогание. Солнце еще не поднялось, но молодой крепкий мужчина почувствовал, как испарина покрыла лоб. Холодные капельки пота стекали по коже, вызывая чуть ощутимую дрожь, каждое движение давалось с трудом. Он выключил газонокосилку, подошел к дому, отдавая себя во власть прохладной тени навеса, и окликнул хозяйку:
– Что случилось, Виктор? – спросила миссис Вудрок, шагнув на террасу. Она была полностью одета, в руках она держала свой телефон и ключи от машины, дети суетились позади нее, толкаясь и переругиваясь.
– Мэм, могу я попросить у вас стакан воды? Мне нехорошо.
– О, да, разумеется, – женщина бросила на него озабоченный взгляд и направилась обратно в дом. Набрав полный стакан прохладной воды, она вышла наружу. Виктор в изнеможении стоял, прислонившись к стене. Протянув руку к его лбу, София воскликнула:
– Бог мой, ты весь горишь! Тебе нужно домой, а лучше – к доктору.
– Да, наверное. Но я хотел закончить работу, меня ждет вся улица.
– Иди домой, Виктор. В таком состоянии ты не скосишь и травинки.
Вернув ей стакан, он кивнул с вымученной улыбкой:
– Хорошо. Наверное, мне и вправду лучше закончить на сегодня. Тогда увидимся завтра, миссис Вудрок. – и он побрел прочь от дома, едва ли не пошатываясь от слабости.
– Конечно! Ты, главное, выздоравливай! А работа подождет.
Немного обеспокоенная, она смотрела Виктору в спину, не зная, что видит его в последний раз.
ГЛАВА 1.
Рим, Италия. 1972 год.
Раннее утро расправляло затекшие плечи, чтобы принять в свои объятия еще один по-средиземноморски знойный день. Карло вышел из подъезда, хлопнув пересохшей, покосившейся дверью, гулко окликнувшей его на прощание. Он зашагал по безлюдной улице с длинными утренними тенями, посматривая на ручные часы, крепко сидящие на кожаном ремешке. Он знал, что не опаздывает, прийти на станцию вовремя было бы дурным тоном: итальянские поезда славились своей непунктуальностью. На станции Гарбателла он повстречал парочку знакомых, от которых узнал незначительные новости, собранные ими предыдущей ночью за кружкой пива в одном из забегаловок
