человека.
Старый кот рыбу рассыпанную не ест, на русалку смотрит, – горят котовские глаза.
Набрал дед тряпья, в углу на печке гнездо устроил, в головах шапку старую положил, отнес туда русалку, а чтобы тараканы не кусали, – прикрыл решетом.
И сам на печку залез, да не спится.
Кот ходит, на решето глядит…
Всю ночь проворочался старый дед; поутру скотину убрал да опять к печке: русалка спит; кот от решета не отходит.
Задумался дед; стал щи из снетков варить, горшок валится, чаду напустил…
Вдруг чихнуло…
– Кот, это ты? – спрашивает дед. Глянул под решето, а у русалки открытые глаза, – светятся. Пошевелила губами:
– Что это ты, дед, так чадишь, не люблю я чаду.
– А я сейчас, – заторопился дед, окно поднял, а горшок с недоваренными щами вынес за дверь.
– Проснулась? А я тебя было за щуку опознал. Половина дня прошла, сидят дед и кот голодные.
Русалка говорит:
– Дед Семен, я есть хочу.
– А я сейчас, вот только, – дед помялся, – хлебец ржаной у меня, больше ничего нет.
– Я леденцов хочу.
– Сейчас я, сейчас…– Вышел дед на двор и думает: «Продам овцу, – куда мне овца? Куплю леденцов…» Сел на лошадь, овцу через шею перекинул, поскакал в село.
К вечеру вернулся с леденцами.
Русалка схватила в горсть леденцов – да в рот, так все и съела, а наевшись, заснула… Кот сидел на краю печки, злой, урчал. Приходит к деду внучонок Федька, говорит:
– Сплети, дед, мочальный кнут…
Отказать нельзя. Принялся дед кнут вить, хоть и не забавно, как раньше бывало.
Глаза старые, за всем не углядишь, а Федька на печку да к решету.
– Деда, а деда, что это? – кричит Федька и тянет русалку за хвост… Она кричит, руками хватается за кирпичи.
– Ах ты озорник! – никогда так не сердился дед Семен; отнял русалку, погладил, а Федьку мочальным кнутом: – Не балуй, не балуй…
Басом ревел Федька:
– Никогда к тебе не приду…
– И не надо.
Замкнулся дед, никого в избу не пускал, ходил мрачный. А мрачнее деда – старый рыжий кот…
– Ох, недоброе, кот задумал, – говорил дед. Кот молчал.
А русалка просыпалась, клянчила то леденцов, то янтарную нитку. Или еще выдумала:
– Хочу самоцветных камушков, хочу наряжаться.
Нечего делать – продал дед лошадь, принес из города сундучок камушков и янтарную нитку.
– Поиграй, поиграй, золотая, посмейся.
Утром солнце на печь глядело, сидела русалка, свесив зеленый плес с печи, пересыпала камушки из ладони в ладонь, смеялась.
Дед улыбался в густые усы, думал: «Век бы на нее просмотрел».
А кот ходил по пустому хлеву и мяукал хриплым мявом, словно детей хоронил. Потом прокрался в избу. Шерсть дыбом, глаза дикие.
Дед лавку мыл; солнце поднималось, уходило из избы…
