явлением литературы XX столетия.
Идейно-художественное наполнение романа во многом находилось в плоскости творческих и философских поисков Замятина того времени. В области философии Замятина захватывает идея энтропийности происходящих в мироздании процессов. Основная идея человеческого бытия и творчества, как квинтэссенции этого бытия, состоит, по Замятину, в противостоянии энтропии (естественному распаду, энергетической деградации вселенной). Эти идеи выразились в таких его статьях, как «Роберт Майер» (о философе, предложившим идею энтропийности), «О литературе, революции, энтропии и о прочем» и др.
В области литературного творчества Замятин вынашивает идею художественного перевооружения современного искусства, нарекая ее «синтетизмом» (суть этого понятия также раскрыта в ряде статей той поры). Например, в одной из них Замятин пишет: «Реализм видел мир простым глазом; символизму мелькнул сквозь поверхность мира скелет – и символизм отвернулся от мира. Это – тезис и антитезис…» Задача – в том, чтобы соединить тезис и антитезис в новом «синтезе», где «будет одновременно и микроскоп реализма, и телескопические, уводящие к бесконечностям, стекла символизма».
В статье «Новая русская проза» Замятин, обращаясь к опыту В. Каверина, Л. Леонова, И. Эренбурга, Н. Огнева, Л. Лунца и других «серапионовых братьев», оценивал «сплавы из фантастики и реальности» как перспективную общую тенденцию новой литературы. Именно в «фантастическом реализме», как называл собственное искусство Достоевский, он видел истинный путь постижения своего смятенного времени. В молодую советскую литературу «фантастический реализм» пришел в совсем других, новых и разных, обликах – но с подобным же внутренним устремлением. Наиболее глубинным и органичным его воплощением явилось именно творчество Замятина, М. Булгакова, А. Платонова.
Самое крупное произведение писателя пооктябрьского времени (роман «Мы») и стало самым «фантастическим». Роман «Мы» (1921) – первое явление этого рода в советской литературе.
Общепризнанно, что сочинение Замятина во многом предопределило развитие жанра «антиутопии» в зарубежных литературах, ведущей ее проблематики – драматические судьбы личности в условиях тоталитарного общественного устройства. Кроме Замятина в этом ряду обычно называют имена О. Хаксли (автора романа «Прекрасный новый мир», 1932), Д. Оруэлла (роман «1984») и некоторые другие. Впрочем, первым, кто сказал предельно точно об «антиутопии» XX столетия и ее «пионере», был сам Замятин. В своей работе о Герберте Уэллсе он противопоставил классические утопии, создатели которых (Т. Мор, Т. Кампанелла, У. Моррис и др.) «дают… кажущееся им идеальным строение общества … утопия имеет знак «плюс», фантастика же – знак «минус». Романы Уэллса, нацеленные «почти исключительно» на то, «чтобы вскрыть дефекты существующего социального строя, а не на то, чтобы создать картину некоего грядущего рая», – «в большинстве случаев – социальные памфлеты, облеченные в художественную форму фантастического романа». Как считает Замятин, творчество Уэллса открывает
