обители, сюда тянулся и стар и млад. Первые монахи, пришедшие на Нуармутье вместе с Филибертом, были, как и он, мастерами на все руки. Именно они обустроили плоский остров, превратили его в цветущий и богатый край.
Теперь же монахи доживали свой век в запустенье, в обветшалых, полуразвалившихся кельях. Остались только самые набожные и самые немощные. А после того как они отдали на переплавку единственный, давно треснувший колокол, монастырь обезмолвел.
Хильбод, как мог, старался поддерживать монастырский дух. Каждый день монахи собирались на общую молитву – единственное, что продолжало объединять этих поникших людей. Некоторые уже не покидали своих келий, другие еще возились на монастырских угодьях, выращивая овощи и фрукты и, конечно, продолжая добывать тонкую белую соль. Но и у них сил оставалось всё меньше.
На утренней заре братья, в своих неизменных черных рясах, собирались у кромки воды и распевали псалмы. Вторившие им птицы сбивали и без того нестройный хор, и монахи путались, сетуя на беспечных пташек и свою собственную нерадивость.
Монастырь продолжал хиреть, однако самое печальное заключалось в том, что вместо монашеского братолюбия всё больше проявлялись такие недостойные мирские качества, как зависть и злословие. На смену былому единению пришло разобщение. Вскоре монахи уже собирались группами, понося «чужих» и превознося «своих». Немощные завидовали тем, кто покрепче, солянщики перемывали кости земледельцам, и все вместе насмехались над отшельником Нисом.
Хильбод всё прекрасно понимал и не раз пытался помирить братьев, вернуть их прежнее единение. К своему огорчению, он видел, что его усилия не только не дают искомого результата, но используются противоборствующими группами в своих корыстных целях.
Монастырь быстро превращался в стоячий омут. Редко чему удавалось нарушить его привычное, полусонное существование, и братья уже с трудом вспоминали те дни, когда они, молодые иноки, истово били себя в грудь, принося монашеский обет смирения, подвижничества и высоких помыслов.
Глава 1
СУМКА
Яркая вспышка молнии выхватила из темноты чрево грота, и через мгновение раздался оглушительный грохот. Поднялся ветер, забросив в пещеру первые капли дождя.
Нис проснулся, когда уже всё небо озарялось всполохами грозы. Какое-то время он продолжал лежать, равнодушно прислушиваясь к стихии. Февральские бури – дело обычное; они так же неизбежны, как июльская жара.
Однако ветер усиливался, и постепенно потоки воды начали заливать пещеру, гонимые яростным, обезумевшим ветром. Нис перетащил деревянный щит, служивший ему ложем, в самый дальний угол, но спасения не было и там. Захлестываемая мощными порывами ветра, вода продолжала прибывать, и вскоре вся пещера наполнилась черной жидкостью. Но и это можно было бы пережить, если бы не новый, мощный поток, который
