дверь покрашена абы-как. Я аккуратней бы покрасила.
И эти слова её не ранили и не убили, как раньше. Они её развеселили, «мама не меняется». Она перестала быть пленником своего детства и начала жить.
– Продукты в холодильнике, сготовь нам ужин, пока я тут домываю, – попросила она маму. И добавила про себя:
– Займись делом.
Вазы в её доме
Когда Костя начал встречаться с Дашей, им было по восемнадцать, и компьютерные игры интересовали его гораздо больше цветов. Бабушка Даши была выдающаяся женщина, известный человек в их городе, и в её огромной квартире ходили хороводом многочисленные друзья.
В бабушкиной квартире Костя насчитал пятьдесят ваз для цветов. Не десять, не двадцать, а пятьдесят, Карл!
– Зачем ей столько? – спросил он Дашу, когда вышел от гостеприимной бабули первый раз.
– Она тридцать лет преподавала в вузе, ей цветы всю жизнь дарят, – отмахнулась Даша. – Надо же их куда-то ставить.
На юбилей бабули Костя увидел, как это бывает, – когда у тебя в доме не осталось ни одной свободной вазы, букеты на всех столах, в каждой комнате на полу, и розы в ванной – потому что их некуда ставить. Люди старой закалки сказали бы, что этот визит стал для Кости эстетическим потрясением. Никогда прежде он такого не видел.
В доме Дашиных родителей ваз было две. Одна, подаренная на 15-летие отдела отцу, и одна, подаренная на 25-летие отдела теми же сотрудниками там же.
– Это вам, – подарил Костя букет будущей тёще.
– Спасибо, – приняла она цветы и привычным движением передала их мужу, чтобы поставил куда-нибудь. Любовно подрезать их, подбирать к букету подходящую вазу и тем более украшать ими дом, у неё не было ни малейшего желания.
Костя был воспитан в правильных традициях и цветы на памятные даты обязательно дарил. Как будет у них с Дашей в семье, он не задумывался. Ему казалось, что все женщины одинаково это делают.
Он ошибался.
На третьем году их брака Дашино невнимание к его цветам стало Костю раздражать. На пятом – он перестал терпеть и начал высказывать ей претензии за это. На седьмом они пришли к психологу, чтобы спасти брак ради детей.
Для Даши выполнять прихоть с вазами и танцевать с бубном вокруг подаренных цветов означало «прогибаться» под Костину идеологию.
Для Кости невнимание к принесённому в дом букету означало «её невнимание ко мне».
За ворохом взаимных упрёков была скрыта грустная правда о безнадёжной сексуальной жизни обоих: они ложились в постель как мужчина и женщина раз в полтора-два месяца. В цветущем возрасте.
Настало время деликатного и откровенного разговора, в котором больше сексологии, чем психологии. Время задуматься о том, куда и как ушло обоюдное желание быть друг с другом так близко,
