что-то делают, со смешанным чувством удовольствия и удивления подумал Дмитрий Иванович. Набор так набор. Дрянь какая-нибудь, наверное, да ведь дареному коню под хвост не смотрят.
– Валя! – усмехнувшись, крикнул он жене. – Счастье нам привалило, сейчас продуктовый набор принесут к праздничку.
Дмитрий Иванович снял с полки мемуары авиаконструктора Яковлева и принялся неторопливо перелистывать. Он любил эту книгу вовсе не за художественные достоинства, она напоминала ему о юности. За шесть месяцев до окончания войны восемнадцатилетним выпускником летного училища он попал на фронт. Летать долго не пришлось, его Як был сбит в одном из вылетов, конец войны он встретил в госпитале…
Дмитрий Иванович перечитывал любимые места, в который раз внимательно рассматривал фотографии и с сожалением оторвался, когда в дверь позвонили.
– Валя, заказ принесли, наверное, – окликнул он жену. – Не открывай сразу, сначала спроси.
Это и в самом деле были посланцы жэка, Дмитрий Иванович услышал голоса в прихожей, а потом внезапно все стихло.
– Валя! – позвал Дмитрий Иванович и не получил ответа.
Сердце трудно заколотилось о ребра, мгновенное ощущение беды охватило Дмитрия Ивановича, он отбросил плед, стиснув зубы, сел на диване да так и застыл в этой позе. Мягко ступая по ковру, в комнату вошел плотный малый с блеклыми, равнодушными глазами убийцы.
– Спокойно, дед. Не дергайся!
– Где… моя жена? – слова с трудом прорывались сквозь стиснутое спазмом горло. – Что вы с ней сделали?
– Ничего пока не сделали, не бойся. Там она.
– Валя! – отчаянно крикнул Дмитрий Иванович, и к его огромному облегчению, жена отозвалась.
– Дима… – услышал он прерывающийся от рыданий голос.
– Убирайтесь отсюда! – сказал Дмитрий Иванович, чувствуя, что дышать становится нечем.
Он сделал попытку подняться, но не сумел и грузно осел обратно на диван.
– Не ори, дед, – промямлил убийца.
В комнату вошел второй – маленький, с непропорционально огромными плечами и длинным лицом дегенерата, открыл письменный стол и принялся неторопливо рыться в ящиках.
– Где документы на квартиру, дед? – спросил первый. – Раз у тебя времени нет, мы тебе сами все оформим.
Онемевшие легкие Дмитрия Ивановича с трудом захватывали воздух. Тупая боль растекалась от левой ключицы до пояса.
– Что молчишь, пень старый? – весело заорал маленький. – Не найдем бумажки – задушим и тебя, и старуху твою. Лучше сам отдай!
Дмитрий Иванович вновь рванулся, но в глазах сгустилась мгла, он будто услышал тонкий певучий звук, который нарастал все больше и больше, захватывая все его естество, и вдруг оборвался разом, будто лопнула небесная струна.
– Эй, дед, кончай косить, – человек со взглядом убийцы подошел ближе и заглянул в открытые глаза Дмитрия Ивановича.
– Дед, – сказал он с тупым удивлением, – ты
