ответил:
– Я не личными делами занимаюсь…
Но Прохоренко, поднимая тон, перебил его:
– Вы не в частной лавочке работаете, Челищев! Если вам частным сыском заниматься хочется – пожалуйста, никто не держит! Лицензию получайте – и вперед! Но и тогда вам никто не даст права оскорблять наших заслуженных работников. Мария Сергеевна не заслужила хамства от вас, который вдвое младше ее по возрасту! Да она в прокуратуре работала, когда вас еще на свете не было! Плоткина душой за дело болеет, и мы никому не позволим так с ней обращаться!
– «Так» – это как? – спросил Челищев, но Прохоренко продолжал свою гневную речь, не обратив на реплику Сергея никакого внимания:
– Впрочем, вы не только с нашими сотрудниками конфликтуете, но и оскорбляете представителей других ведомств, поднадзорных нам, что вдвойне безнравственно.
– Кого это я оскорбляю?
– Чернов, которого вы незаслуженно облили грязью, прилюдно причем, с отличием закончил школу милиции, этот офицер на хорошем счету, и вам никто не…
Кровь бросилась в голову Сергею, когда он вспомнил жалкое лицо Чернова, ковылявшего с пистолетом к остывающему телу Касатонова… Уже не очень отдавая себе отчет в последствиях, Челищев хрипло спросил, как выплюнул:
– Что с делом Челищевых делать будете? В архив прятать?!
Николай Степанович словно поперхнулся, побагровел и рявкнул:
– Вы забываетесь, Челищев!
Сергей сдавленным голосом, чтобы не заорать от ненависти и злобы, прохрипел-прокаркал:
– Это вы, похоже, давно забыли, где работаете и для чего…
Прохоренко был уже не багрового, а какого-то нехорошего синеватого цвета.
– Ах ты… щенок! Не хочешь работать – никто не держит… Клади удостоверение на стол – и куда угодно!
Челищев внезапно успокоился и с интересом посмотрел на Прохоренко:
– А что это вы так занервничали, Николай Степанович? На «ты» перешли… Это у вас в Воронеже так принято?!
– Вон!!! – заорал Прохоренко и, тыча пальцем в стол, задыхаясь, прохрипел: – Удостоверение…
Челищев молча достал удостоверение, раскрыл его и, завернув «блинчиком», швырнул на прокурорский стол. Потом развернулся и, уже стоя к Прохоренко спиной, услышал:
– Готовь дела к сдаче!
Совершенно спокойно Челищев вернулся к столу Николая Степановича, достал ключи от сейфа и аккуратно, не звякая, положил их на полированную поверхность.
Неслышно ступая по ковровой дорожке, Челищев дошел до двери, открыл ее, не взглянув на прокурора, аккуратно, без стука, прикрыл и, не глядя на Юлю в приемной, с ужасом смотревшую на него, пошел к себе в кабинет…
Увольнение много времени не заняло. За те несколько дней, пока Челищев сдавал дела, подписывал «бегунок» и расписывался в бухгалтерии, вокруг него образовался
