на зазевавшихся, и отстающих. Гуси, тяжело переваливаясь на своих лапах, увесисто падали с берега и чуть – чуть проковыляв по траве, попадали в озеро. Гусак, попав в воду первым, призывно звал своих подружек, замешкавшихся в густоте зарослей. Совсем сзади переваливались молодые и старые гусаки. Они как бы охраняли стадо с тыла. Хозяин же, не заботясь больше о своих питомцах, тут же удалился, видно домой. Продолжая лежать в своей похоронке, лиса подумала, что и вовсе он не страшен, как казался там, в овраге. Но потом поняла, почему. Он был без ружья. Она продолжала дремать, хотя голод давал о себе знать, всё больше и больше. Гуси и утки купались, плескались. Гоготали, крякали, а она терпеливо ждала.
Но вот солнце стало припекать, птица накупалась и потянулась на берег. Теперь нужно почистить пёрышки, смазать их жиром, чтобы не промокали и просто отдохнуть, перед тем, как пуститься домой, за очередной кормёжкой у хозяина. Ведь птица устроена так, что за день она ест несколько раз, иначе от неё будут одни кости. Утки вышли из воды первыми и не успели они, как следует рассесться на травке, как рыжая молния метнулась к ним и они даже не успели испугаться, как одной из них не повезло. Лиса перехватила ей горло, и всё получилось тихо и спокойно. Отбежав на приличное расстояние, она отгрызла утке голову, крылья и лапы, тут же их съела, а остальное потащила детям. Если съесть всю утку, она отяжелеет и не сможет больше поймать ещё. А если не покормить малышей, они погибнут, разбредясь, кто куда. Нет, голод придал ей силы и гнал её с удвоенной скоростью.
Несколько раз она была вынуждена остановиться, чтобы передохнуть, но каждый раз она охотилась, чтобы не соблазниться основной добычей. Несколько полёвок подкрепляли её, и она бежала дальше. Бежать с грузом было, куда как тяжелей, чем налегке, но она всё же, донесла утку до норы. Дети её, ослабевшие от голода, даже не пытались, куда ни – будь убежать. Они забились глубоко в нору и лежали там тихонько, в одиночестве. Когда с уткой было покончено, все принялись возиться, затея какую – то игру. Мать же, устав от своего похода, тихонько лежала рядом и ласково смотрела на своих, расшалившихся отпрысков. От утки ей достались лишь перья, но она не огорчилась. Завтра она снова пойдёт на охоту. Теперь она точно знала, что её малыши вырастут, и придёт время, заведут себе тоже семьи.
Её же материнство на этом заканчивалось. Молодому самцу она не нужна, а старые, живут подле своих преданных половинок. Если только может дело случая, но теперь у неё была только одна забота, выходить своих лисят. Она стала каждый день уходить на охоту в село и вот уже почти неделю, она приходила к детям не с пустой пастью. Правда, дважды, ей попались куры, что разгребали береговой нанос, ища себе червей. Но ей было всё равно, лишь бы дети не остались голодными. Куры оказались мясной породы, так что малышня не голодала.
И всё у неё получалось, как нельзя хорошо, пока она не занялась
