может быть, залог,И счастлив тот, кто средь волненья
Их обретать и ведать мог.
Итак, – хвала тебе, Чума,
Нам не страшна могилы тьма,
Нас не смутит твое призванье.
Бокалы пеним дружно мы,
И девы-розы пьем дыханье, —
Быть может… полное Чумы.
Священник:
Несчастные, погубленные души
Бежать вы тщитесь Божия суда,
Но ад вы не избегнете, когда
Глаза зальёте и заткнёте уши.
Вальсингам:
Отец! Отец! Чем плохо мне в аду,
Коль я тебя там больше не найду?!
(Общий хохот.)
Священник:
Опомнись! Сын мой!
Вальсингам:
П`олно! Ты пугаешь,
Да разве сам не понимаешь,
Что страху есть черта? И мир,
Переступив её, устраивает пир?
Священник:
Тебе я гадок! Что ж, вы в чём-то правы
Перед лицом погибельной отравы!
Мы вскоре можем умереть,
И первым – я, пока ты будешь петь!
Вальсингам:
Ужели первым ты умрёшь, старик,
Чтоб оставался мой ослиный крик?
(Общий хохот.)
Нет. Ты упрям! Ты будешь душу пить,
И мне не превозмочь твою лихую прыть!
(Длительный общий хохот.)
Священник: (цитируя исконный текст Пушкина):
Матильды чистый дух тебя зовёт…
Вальсингам:
Сначала – мать!
Невеста – в свой черёд.
Я «гордым, вольным»
быть мечтал на прошлом пире…
Но, вижу, ты, отец, вниманье отдал лире,
Коль на неё меня стараешься поймать!
Альбер:
Послушав этот спор, не страшно умирать!
Хор:
Мы скоро уже задыхаться начнём,
Нам страшно, но выхода нет.
И молится наша душа об одном:
Ещё один встретить рассвет!
О, солнце, о, небо, куда нам теперь?
И будет ли это «куда»?
Скрипит, отворяется чёрная дверь…
Созда!.. Созда!.. Созда!.. Да где же твоя благода?..
Альбер:
Друзья! Друзья!
Я здесь глотнул свободы,
Какой не видывал все прежни годы!
По капле жизни радости пия,
Мы прежде были жадными. И я,
Пируя с вами здесь, дивлюсь немало:
Ушло стяжанье! Словно не бывало!
Ты прав, мой Председатель! Есть черта!
И даже золото пред ней – тщета!
Не унесёшь его за грань, по крайней мере!
Но взор Луизы, нежны песни Мэри,
И ты – уд`ержитесь во мне,
Как кажется, и на луне!
(Все молчат, Священник, первым выходя из оцепенения,
окидывает сидящих быстрым взглядом и, не находя, что
сказать Вальсингаму, поворачивается к Альберу и даже
делает шаг к нему).
Альбер
(останавливая его):
Святой отец! Ты судишь. Учишь. Прочишь.
В последний час, знать, подвига ты хочешь!
Возьми! На пир довольно
