угольной темноте Люс споткнулась обо что-то и больно упала лицом в грязь.
Кто-то застонал. Кто-то, на кого Люс свалилась.
Она ахнула и откатилась, почувствовав резкий укол в бедро там, куда упала. Но когда она увидела человека, лежащего на земле, то забыла о своей боли.
Он был молод, примерно ее возраста. Худой, с тонкими чертами и застенчивыми карими глазами. Его лицо было бледным, дыхание отрывистым. Покрытая черной грязью рука прижата к животу, и форма под рукой пропитана кровью.
Люс не могла оторвать глаз от раны.
– Мне здесь не место, – прошептала она себе.
Губы парня дрожали. Его испачканная в крови рука тряслась, когда он попытался перекреститься.
– Я умер, – сказал он, уставившись на нее широко открытыми глазами. – Ты ангел. Я умер и попал… я в раю?
Он потянулся к ней дрожащей рукой. Она подавила в себе и крик, и тошноту, и все, что она могла сделать – это накрыть его руки своими и прижать их к зияющей дыре в животе. Еще один взрыв сотряс землю и парня, лежащего на ней. Свежая кровь потекла сквозь пальцы Люс.
– Меня зовут Джованни, – прошептал он, закрывая глаза. – Пожалуйста, помоги мне. Пожалуйста.
Только тогда Люс поняла, что она больше не в Москве. Было теплее, земля не покрыта снегом – травянистая поляна, местами разорванная, открывающая жирную черную почву. Воздух был сухим и пыльным. Парень обратился к ней на итальянском, но, как это было и в Москве, она поняла его.
Глаза привыкли к темноте. Вдалеке виднелись лучи прожекторов, блуждающие по окрашенным пурпуром холмам. А за холмами – вечернее небо, пестрящее яркими белыми звездами. Люс отвернулась. Звезды напоминали о Дэниеле, а она не могла думать о нем сейчас. Не в ту минуту, когда ее руки прижаты к животу парня, который умирал.
По крайней мере, он пока что не умер.
Он только думал, что умер.
Она не могла его винить. После того как в него попали, он, скорее всего, был в шоке. А потом, возможно, увидел, как она прошла сквозь вестник – черный туннель, появившийся из ниоткуда. Он наверняка был напуган.
– С тобой все будет хорошо, – сказала она на идеальном итальянском, который всегда мечтала выучить. Говорить на нем казалось совершенно естественным. Ее голос также стал мягче и нежнее, чем она ожидала. Это заставило задуматься, какой она была в этой жизни.
Оглушительная стрельба заставила ее подпрыгнуть. Ружейные выстрелы. Нескончаемые, быстрые, яркие арки в небе, прожигающие белые линии перед ее глазами, а за ними последовали крики на итальянском. Потом шум приближающихся шагов.
– Мы отступаем, – пробормотал мальчик, – это нехорошо.
Люс посмотрела в сторону доносящегося шума, увидела солдат, бегущих в их направлении, и только сейчас поняла, что они с раненым солдатом не одни. По крайней мере еще десять раненых лежали вокруг них, стонали и тряслись, истекая кровью на черной земле. Их одежда обгорела и была разорвана в клочья противопехотной миной, которая явно застала их врасплох. Густой запах гниения и крови тяжело висел
