я устроился у себя в келье и полчаса медитировал, после чего набрал в рот воды, чтобы прополоскать зуб.
Результат ошеломил меня. Пульсация во рту была настолько сильной, что я буквально растворился в ней. Но ощущение само по себе было не неприятным, а чем-то ровно посередине между болью и блаженством. Периодически меня словно накрывало каким-то старомодным вдохновением – я благоговел перед силой и даже, возможно, величием и красотой обуревавших меня чувств. Если сравнивать то состояние и обычную зубную боль, то в нем было гораздо меньше «Ой!» и гораздо больше «О!».
Такое могло произойти со мной только во время ретрита – обычной получасовой медитации мало для того, чтобы войти в состояние объективного созерцания и перестать ощущать страдание от зубной боли. Но подобный опыт свидетельствует, что выбор, испытывать или не испытывать боль, может быть сознательным и добровольным.
Конечно, благодаря современным стоматологам зубная боль тревожит нас куда меньше, чем современников Будды. Больше всего нас тревожит… тревога. Я уже рассказывал, как мне удалось отказаться от некоторой ее части ночью перед выступлением в Кэмдене. Тогда я лишь бесстрастно созерцал свою тревогу. Может быть, Будда сказал бы, что мое сознание перестало быть «вовлеченным» в нее.
Посмотрим на случившееся с другой стороны: чтобы отпустить тревогу, которую я воспринимал как часть себя, нужно было отделить созерцание от оценивания. Я продолжал испытывать тревогу, но в этом не было ничего хорошего или плохого. Во второй главе мы говорили, что естественный отбор сформировал чувства таким образом, чтобы мы могли давать оценку окружающему миру, воспринимали явления как хорошие или плохие. Будда верил, что чем меньше мы судим о мире, – включая наш внутренний мир, – тем яснее видим его и тем слабее становятся наши иллюзии.
Управлять, отпустив руль
Отпуская все эти неприятные чувства – напряжение в челюсти, зубную боль, тревогу, – я познал еще один важный парадокс: парадокс контроля. С самого начала эти три надоедливых чувства доказывали, что я их не контролирую, – напротив, это они контролировали меня! В то же время, если согласиться с концепцией Будды, отсутствие контроля над чувствами доказывало, что на самом деле они – не часть меня. А согласившись с тем, что они не принадлежат мне, я почувствовал освобождение от этих чувств и как будто снова стал хозяином своим чувствам. Лучше, наверное, даже сказать так: то, что я не хозяин своим ощущениям, перестало быть проблемой.
Обратите внимание, как часто в предыдущем разделе я использую слова типа «я», «меня» – с первого взгляда видно, как далек я от подлинной безличности.
Ни в процессе переживания того или иного опыта, ни в ходе попыток проанализировать его позже, я так ни разу и не приблизился к том у, чтобы отказаться от своего «я». При этом я все равно серьезно пересмотрел взгляды на самого себя – и, возможно, однажды осознаю, что это были мои первые шаги на пути к безличности
