воззрился на Семена. – Добрутро.
Крупный, лысый мужик с очень темными, едва ли не черными глазами и с кривым шрамом на подбородке, казалось, занял всю палатку, а ведь была она не такой уж и маленькой. Винта на станции уважали, ему и выделили отдельный «дом», а потом он пустил к себе пожить Симонова и Семена, мотивируя тем, что бывает здесь от случая к случаю, да и тогда часто остается у недавно овдовевшей Софьи Антоновны, заведующей свинофермами, или у Клавдии, или еще у кого-нибудь из местных женщин.
– А вот так-то, Владка, – сказал Семен и растянул губы в очень нехорошей улыбке. – Так-то… – повторил он, – никто и не думал, будто мы с севера неприятностей огребем, все за юг беспокоились, а оно, видишь, как обернулось.
– А наши точно выходили с Тульской? – усомнился парень.
– У нас еще и проблемы со связью, малой – прямо все одно к одному навалилось. С Тульской лишь тридцать минут назад поговорить удалось – сказали, группа ушла двенадцать часов назад. Даже если предположить, что заплутали, не там свернули, хотя дорогу, как облупленную, все наизусть знают, давно поняли бы ошибку и вернулись. И связь, кстати, сразу после разговора приказала долго жить. Может, эти бедолаги обратно добрались – гадай теперь.
– Странно… – проговорил Влад. Дозорный на это лишь скептически фыркнул.
– Обрывы телефонной линии и раньше случались, это как раз не беспокоит, – проговорил он. – Но вот пропажа людей… очень неприятно.
Симонов нахмурился и потер лицо ладонями. Выходит, не оттуда они ожидали опасности? Пока стерегли южный туннель, кто-то подобрался с севера?..
– Оболтусов твоих уже допросили, ничего вразумительного они так и не сообщили. А я решил с тобой переговорить, так скажем, по-соседски.
– Почему не разбудили раньше?! – удивился Влад.
– Добудишься тебя, как же, – фыркнул Семен. – Если бы не дышал учащенно, вообще могли бы предположить, будто помер или в летаргический сон впал. В общем, решили поначалу оставить тебя в покое, допросили братцев-акробатцев и начали спешно собирать группу. Как проводили, так я снова к тебе и заглянул.
– Сколько я спал?
– Часов шесть.
Парень тихо выругался. В отличие от большинства знакомых ему людей, способных урывать на сон по два часа, а потом нормально себя чувствовать, ему требовалось минимум четыре, а то и все шесть или восемь. Прикорнуть на полчаса можно было и не рассчитывать – подобное издевательство над собственным организмом было чревато головной болью и общим муторным состоянием, предшествующим обычно простуде, а также повышенной тревожностью. Лучше уж было не ложиться вообще. И спал он обычно очень крепко, не реагируя ни на кого и ни на что.
– Ты говори-говори, давай. Не молчи, – потребовал Семен. – Миха вроде начал блеять, будто ты в белый свет, как в копеечку, чуть палить не начал ни с того, ни с сего, и вообще едва не сбрендил, но Глеб его вовремя одернул.
– Вот
