жалобно звякнули. А потом Сашка бы чуть склонилась вперед, поймала взгляд клиентки и продолжила немного сердитее, чем полагалось постороннему человеку: – Ваш путь только наверх. В гущу посмотрите! Наверх и только наверх.
Нечто подобное она сегодня говорила женщине, у которой, по словам Серого, не было судьбы. А у этой была. И, если верить ее же собственным чувствам – никуда не годная. Эх, жаль, Саша не могла прочитать мысли несчастной, чьей тоской веяло в кофейном коридоре. Понять бы причину всего этого. Хотя… Может, Лиза в курсе?
Саму Лизу она, разумеется, не видела через сомкнутые веки. Но присутствие ее было неоспоримо. Тонкая сахарная струя – видимо, женщина пила кофе с неполной ложечкой или половинкой куска рафинада – колыхнулась, изогнулась, словно ее руками перенаправили, и сплелась с веяниями тоски. И, кажется, сладость начала поглощать тоску.
– Эй, спасибо! – Лиза ткнула Сашу в плечо, и та открыла глаза. – Руками за веяние схватилась – это ты, конечно, дурында. Но вот слова… какая ты молодец!
– И что это было? – спросила Саша, хотя в целом, кажется, и сама начала понимать.
– Кофейная магия, – бодро ответила глиняная ведьмочка. – Если совсем грубо говоря, то я привела в действие некоторые магические силы банального сахара, растворенного в кофе. И ее тоска немного отступила. А твое выступление, м-ммм! Просто песня. Она как будто услышала эти слова глубоко внутри себя. И поверила в них. Не знаю, надолго ли. Но в ближайшее время под машину не бросится, это точно. Даже думать о таком не будет.
И оборвала свой восхищенный монолог.
Сашка завертела головой, выискивая причину.
– Это что? – удивилась она. В кофейный поток вливался еще один. Как будто сквозняком потянуло из одного бокового коридора в другой. И сквозняк этот пах радостью и теплом. – Шоколад! – узнала она, но усомнилась: – Или это какао?
– А какая разница? – удивилась Лиза. И покачала головой: – Не знаю. Ты, по-моему, опять все усложняешь. Но шоколадный поток это хороший знак. Эй, Амарго, привет! – последнюю фразу она радостно проорала, как будто приятеля на стадионе встретила.
Сначала Сашке показалось, что тьма этого потока (шоколад оказался куда чернее кофе!) сгустилась до невозможности. И приняла очертания человеческой фигуры. А потом она поняла, что перед нею стоит… шоколадный заяц. То есть мальчишка. И если по Лизе как-то сразу стало понятно – ровесница, то этот… ну, может, ровесник. А может, старше. Или младше. Ненамного, но все-таки. А вот ростом выше. Что в общем-то неудивительно. Сашка до метра семидесяти немного не дотягивала, и большинство ровесников-парней к старшим классам ее переросли.
– Привет, Лизон. – А вот по голосу ровесник, а то и постарше. Черно-коричневое, чуть бликующее в неровном, идущем невесть откуда освещении коридора, лицо обернулось к Саше: – А это еще кто?
И посмотрел прямо в глаза Сашке. А она – в его. На шоколадном лице расположение глаз можно было определить только благодаря логике – ну, где обычно у людей глаза? Но при этом у него был взгляд. А
