взрослой пропагандой и где он не пытался соизмерять с ней свой жизненный опыт. Он хотел бы оказаться там вместе с братом, но сохранить при этом свой опыт и восприятие самого себя – побыть тайным свидетелем непознанного, того, чему не могло быть свидетелей. Брат, увы, не был свидетелем собственных действий, он их просто совершал. Присоединиться к Томасу в своем нынешнем состоянии Роберту было никак нельзя – как нельзя крутить сальто и стоять на месте одновременно. Он часто вертел в голове эту идею и ни разу не пришел к выводу, что это возможно, однако с каждым разом невозможность слабела, а мышцы его воображения крепли и твердели, как у спортсмена перед прыжком в воду с трамплина. Только это ему и оставалось: окунуться с головой в атмосферу вокруг Томаса и почувствовать, как страсть к наблюдению отслаивается по мере приближения к миру брата (а некогда – и его миру). Впрочем, сейчас даже такая малость давалась с трудом: на него опять насела Джилли.
– Почему бы тебе не остаться у нас, Роберт? – предложила она. – А завтра Джо отвезет тебя домой. У нас всяко веселее, чем торчать дома и завидовать брату.
Он в отчаянии стиснул мамину ногу.
Тут вернулся Гастон, и Джилли отвлеклась на десерт – склизкую кучку заварного крема в луже из карамели.
– Гастон, ты нас убиваешь! – взвыла Джилли, шлепая его по твердой, закаленной венчиком руке.
Роберт прижался к маме и шепнул ей на ухо:
– Пожалуйста, давайте уедем прямо сейчас.
– Сразу после обеда, – прошептала она в ответ.
– Ну что, уговаривает тебя? – спросила Джилли, морща нос.
– Между прочим, да, – ответила мама.
– Разреши ему у нас переночевать, что тут такого? – не унималась Джилли.
– Мы не кусаемся, – вставила Джо.
– Боюсь, не получится. Мы едем в дом престарелых навещать бабушку, – ответила мама, не упомянув, что до визита к бабушке оставалось еще целых три дня.
– Удивительно, – сказала Кристина, – но Меган пока совсем не испытывает ревности.
– Всему свое время, – сказал папа, – она же только что откопала гнев.
– Да уж! – засмеялась Кристина. – Наверное, это потому, что я сама до конца не осознала, что беременна.
– Да, наверное, – вздохнул папа.
Роберт видел, что он умирает от скуки.
Сразу после обеда они покинули дом Пэккеров с поспешностью, какую редко можно наблюдать за пределами пожарной станции.
– Умираю с голоду, – заявил Роберт в машине, как только они выехали на подъездную дорожку.
Все рассмеялись.
– Знаешь, мне бы и в голову не пришло критиковать твой выбор друзей, – сказал папа, – но в данном случае можно было обойтись видеозаписью.
– Я Джоша не выбирал! – возмутился Роберт. – Он сам… прилип.
Тут у дороги обнаружился ресторанчик, где они поужинали вкуснейшей пиццей и салатом, запив все это апельсиновым соком. Бедняжке
