тысячи мумий кошек. Во дворцах и храмах кошек содержали в роскоши. Когда кошка умирала, хозяева в знак траура сбривали себе брови. Траур длился семьдесят дней. Кошка в виде статуэтки или рельефа, нанесенного на саркофаг, могла «сопровождать» своего хозяина в загробную жизнь. Изображения кошки встречаются вазах и посуде, на рисунках и барельефах.
Слово «эсквайр» употребляется как равнозначное слову «джентльмен». В США оно используется при обращении к дипломированным адвокатам. Первоначально титул «эсквайр» носили все дворяне в Англии, обладавшие собственным гербом, но не бывшие при этом пэрами и рыцарями. Лица иных сословий могли получить титул особой королевской грамотой, после чего он передавался по наследству. Приставка «эсквайр» в большинстве случаев говорит о том, что другого сколь-нибудь приличного титула у его носителя нет.
7
Японец Мали целыми часами простаивал около клетки, упиваясь своей славой. За всю свою жизнь впервые он так прославился. Такая слава ему никогда даже не снилась. Однако он понял, что будет разумнее держаться в тени и предоставить ведение дела своему «дворецкому».
Всем своим успехом выставка была обязана трущобной киске. С каждым днем цена кошки росла в глазах ее владельца. Он не имел понятия о тех ценах, какие иной раз выручаются за кошек, и думал, что содрал целое состояние, когда его «дворецкий» дал директору разрешение продать Аналостанку за сто долларов.
Вот каким образом случилось, что трущобница переселилась с выставки в роскошный дом на Пятой авеню. Она сразу выказала необъяснимую дикость. Однако ее нелюбовь к ласкам была истолкована как аристократическое отвращение к фамильярности. Бегство от комнатной собачки на середину обеденного стола объяснялось прирожденным стремлением избежать оскверняющего прикосновения. Покушения на домашнюю канарейку объяснялись жестокостью, которая царит на ее родном Востоке. Ее барские ухватки при открывании бидона с молоком снискали ей всеобщее восхищение. Нежелание спать в подбитой шелком корзине и частые столкновения с оконными стеклами доказывали только, что корзинка недостаточно нарядна, а зеркальные стекла недостаточно прозрачны. Частые, но неудачные попытки поймать воробья, порхавшего в огороженном высокой стеной саду, служили лишним доказательством непрактичности королевского воспитания, а посещения мусорного ящика – только простительным чудачеством высокорожденной особы.
Киску угощали и ласкали, однако она не была счастлива. Киска тосковала по родине. Она теребила голубую ленту на шее, пока не избавилась от нее; билась в оконные стекла, потому что они казались ей дорогой на улицу; избегала людей и собак, потому что люди и собаки были ее старыми врагами. Она подолгу сидела у окна, с тоской разглядывая крыши и задние дворы. Как бы ей хотелось снова вернуться к ним!
Но за ней строго следили, никогда не выпускали во двор. Тем не менее в один мартовский
